Литературные воспоминания

В дальнейшем Н. Лернер в книгах из библиотеки В. И. Саитова обнаружил в одном переплете с сборником Анненков и его друзья восемнадцать гранок набора, содержащих в цельном виде эти „памятные заметки“. По свидетельству Н. Лернера, в кратком анонимном предисловии к ним значилось: „Этот очерк составляет лишь черновой набросок, а местами только план статьи, подлежащий обработке. Набросок относится к 1870-м годам“ („Былое“, 1922, № 18, стр. 3). Н. Лернер опубликовал в „Былом“ эти заметки, опустив ранее напечатанную „Последнюю встречу с Н. В. Гоголем“.

В настоящем издании „Две зимы в провинции и деревне“ печатаются в сводной редакции, на основании печатных заявлений Л. Майкова и Н. Лернера, по тексту первых публикаций („Былое“, 1922, № 18, стр. 4-18; Анненков и его друзья, стр. 515–516).

[470] Анненков возвратился в Россию в конце сентября 1848 г. О его настроении в это время можно судить по его письмам 1848 г. из Парижа к братьям („Исторический сборник“, 1935, № 4, стр. 245–260), по его рассказам Гоголю в сентябре 1848 г. о революционных событиях во Франции Гоголь, т. XIV, стр. 87), по его разговорам с друзьями в сентябре этого же года, отголосок которых мы находим в недавно опубликованном письме К. Кавелина к Т. Грановскому (ЛН, т. 67. стр. 598).

В пятой части „Былого и дум“ Герцен воспроизводит одну из последних своих бесед с Анненковым, перед отъездом его из Парижа в Россию:

„— Итак, решено, — спросил я Анненкова прощаясь, — вы едете в конце недели?

— Решено.

— Жутко будет вам в России.

— Что делать, мне ехать необходимо; в Петербурге я не останусь, уеду в деревню…“ (Герцен, т. X, стр. 231).

По приезде Анненков вскоре исполнил свое намерение, подталкиваемый к тому же и надвинувшимся разорением, — уехал в симбирскую деревню.

[471] О „крестьянском вопросе“, то есть робких подступах к отмене крепостного права, обсуждавшихся секретным порядком в правительственных сферах в 1847 г., Анненков знал из писем Белинского к нему (см. Белинский, т. XII, стр. 436–439, 468).

[472] Ожидание войны — в связи с намерением царя задушить военной силой революционное движение в странах Европы, в частности в Венгрии.

[473] Специальный секретный „особый“ комитет, созданный царем в конце февраля 1848 г. во главе с морским министром А. С. Меньшиковым для проверки упущений цензуры в периодической печати с целью искоренения „вредного направления“ в литературе, обратил особое внимание на повесть М. Е. Салтыкова-Щедрина „Запутанное дело“, напечатанную в марте этого года в „Отечественных записках“. 21 апреля Салтыков был арестован и содержался сначала на адмиралтейской, а затем на арсенальской гауптвахте (см. С. Макашин, Салтыков-Щедрин. Биография, т. 1, М. 1951, стр. 294). 27 апреля царь утвердил доклад следственной комиссии по его делу и приказал сослать писателя в Вятку.

[474] Граф Бутурлин Д. П. (1790–1849) — действительный тайный советник, член государственного совета; с 1848 г. председатель секретного цензурного комитета с особыми полномочиями, созданного в целях пресечения вольномыслия; настаивал на закрытии университетов, был сторонником установления казарменного режима в учебных заведениях, сокращения программ, исключения философии из числа наук, преподаваемых в университетах.

[475] Имена братьев Анненкова, Ивана и Федора, сравнительно часто встречаются в его переписке с друзьями — Боткиным, Белинским и др. И тот и другой занимали видные должности (Иван дослужился до генерал-адъютанта, Федор был в пятидесятых годах нижегородским губернатором) и живо интересовались литературными делами и знакомствами своего младшего брата.

Иван содействовал доступу П. В. Анненкова к рукописям Пушкина еще при жизни Белинского, в 1847 г. (см. ЛН, т. 56, стр. 191), а затем привлек его к изданию сочинений поэта, заключив для этой цели в 1852 г. контракт со своим однополчанином П. П. Ланским, женатым на вдове Пушкина.

Федор Анненков, будучи уже нижегородским губернатором, со своей стороны тоже „содействовал“ этому делу — он помогал брату „распространять“ в 1855 г. его издание среди купцов, съехавшихся на нижегородскую ярмарку. „Признаюсь, — писал Е. И. Якушкин, встретивший тогда в Нижнем П. В. Анненкова сего „товаром“, — официальные меры для сбыта изданий Пушкина мне очень не понравились, тем более что они не нравились и купцам (см. „Декабристы на поселении“, М. 1926, стр. 18).

О третьем брате Анненкова, Александре, сведения очень скудные. Известно только, что он нигде не служил, жил доходами с именья и вел разгульный образ жизни.

Катерина Ивановна — дальняя родственница Анненковых, компаньонка их отца в последние годы его жизни. Стрекалов — родственник по матери. Адель Б.- очевидно, Адель Николаевна Бекетова, впоследствии жена музыканта В. Н. Кашперова. Лидия К. - возможно, Лидия Никитишна Кашперова, сестра В. Н. Кашперова, жившего тогда в Симбирске и служившего чиновником особых поручений при губернаторе.