Литературные заметки. Книга 2 ("Последние новости": 1932-1933)

…Это превосходный кинематограф,но слабоватая литература… — Ходасевич, рецензируя отдельное изда­ние романа, именно в этом находил особое достоинство: «Сказать, что сиринский роман похож на синематограф, — значит сказать о нем слишком мало и слишком мало понять из того, что им подсказывается внимательному человеческому сознанию <…> синематограф руководит вовсе не только литературным стилем автора, но и судьбою действующих лиц. Он подсказывает не только те или иные приемы автору, но и поступки — действующим лицам <…> Сирин вовсе не изображает обычную жизнь приемами синематографа, а показывает, как синематограф, врываясь в жизнь, подчиняет ее своему темпу и стилю, придает ей свой отпечаток, ее, так сказать, синематографирует. Тут не плохая дорога изображена плохими стихами, а ухабистые стихи делают ухабистой самую дорогу: синематографом пронизан и отравлен не стиль романа, а стиль самой жизни, изображенной в романе. <…> Эта-то вот пропитанность жизни синематографом и есть истинный предмет сиринского романа, в котором история Магды и Кречмара служит только примером, образчиком, частным случаем, иллюстрирующим общее положение <…> "Синематографизированный" роман Сирина по существу очень серьезен. В нем затронута тема, ставшая для всех нас роковой: тема о страшной опасности, нависшей над всей нашей культурой, искажаемой и ослепляемой силами, среди которых синематограф, ко­нечно, далеко не самая сильная, но, быть может, самая характерная и выразительная» (Возрождение. 1934. 3 мая. № 3256. С. 3-4).

…О «Повелительнице» Берберовой не скажу ничего. Роман только что вышел отдельной книгой и заслуживает особого разбора… — В номере (С. 156-203) было опубликовано окончание романа Берберовой, который одновременно вышел отдельным изданием (Берлин: Парабола, 1932). Три недели спустя Адамович дал отзыв на это издание: Последние новости. 1932. 17 ноября. № 4257. С. 3.

…небольшой рассказ Газданова… – «Третья жизнь» (С. 204-223).

…стихи Оцупа… Ходасевича… Георгий Иванов… Лaдинский… Поплавский… Раевского… Голенищев-Кутузов… Марина Цветаева… — В книге были напечатаны стихотворения «Jardin de Luxembourg» И. Голенищева–Кутузова (С. 224), «Я люблю эти снежные горы» и «Обледенелые миры» Георгия Иванова (С. 225), «Посвящение» А. Ладинского (С. 226-227), «Снег и снег, не измеришь докуда…», «Не правда ли жемчуг — с душой…» и «Измученный, счастливый и худой…» Н. Оцупа (С. 227-228), «Разметавшись широко у моря…» Б. Поплавского (С. 229– 230), «Открылась дверь. Широкой полосой…» Г. Раевского (С. 230), «Никакими словами, никакими стихами…», «Есть тишина — ей нет названья…», «…А все-таки, наперекор всему…» В. Смоленского (С. 231-232), «Я (Когда меня пред божий суд…)» В. Ходасевича (С. 232-233), «Роландов рог» М. Цветаевой (С. 234).

…Цветаевой же принадлежит статья… — В номере было опубликовано начало большой работы Цветаевой «Искусство при свете совести» (С. 305-326).

…Цитирует она то Тютчева, то Верлена (с ошибкой, конечно, в обоих случаях)… — В статье Цветаева привела строки из стихотворения Тютчева «Она сидела на полу…» (1858): «Брала истлевшие листы / И странно так на них глядела, / Как души смотрят с высоты / На ими брошенное тело». У Тютчева: «Брала знакомые листы / И чудно так на них глядела». Под цитатой из Верлена Адамович, видимо, имеет в виду измененную Цветаевой строку из стихотворения Верлена «Искусство поэзии» (Art poetique): «Et tout le rest n'est que litterature» (Все прочее — не как литература). У Верлена: «Et tout le rest est litterature» (Все прочее — литература).

…Вышеславцев полагает, — правда, неутверждая этого категорически, — что отрывок появляется к печати впервые… — Вышеславцев написал лишь о том, что «настоящий отрывок из записной книжки Достоевского не вошел ни в одно Собрание его сочинений» (Вышеславцев Б. Достоевский о любви и бессмертии (Новый фрагмент) // Современные записки. 1932. № 50. С. 288-304).