Литературный архипелаг

В 1903 г. по делам отца, купца 1-й гильдии, семья переехала в Москву, но среднее образование Аарон и Ицхак получали в Пярну, в русской классической гимназии, либеральный директор которой разрешал гимназистам-евреям не писать в субботу. Гимназические годы (1904–1907) выпали на Русско-японскую войну и революцию. «Революции, наряду с Войной, предназначено было определить характернейшие извилины в течение моей жизни», — писал позднее А. Штейнберг[7]. Кишиневский погром подтолкнул его написать письмо царю, в котором содержался лозунг: «Да здравствует самодержавие — долой погромы!» Потом пришло решение «овладеть марксизмом», одновременно он посещал еврейский социалистический кружок «Единение», состоял в гимназическом комитете спасения, а также ввязывался в уличные стычки и сам бывал бит как «барчук и кровопийца». Кроме идейных влияний сознание формировалось литературой: так, о И.Г. Щегловитове он «не мог думать иначе, как сквозь толстовский образ Каренина». Уже в 14–15 лет Аарону стало ясно, что политические, социальные и национальные идеи революции не согласуются друг с другом, и, чтобы уберечь свое «я», нужно от них внутренне отстраниться: «С того дня я раскололся надвое: на деятеля-автомата, не разбирающегося в мотивах своих действий, и на где-то сбоку сопровождающего его наблюдателя, холодного и беспристрастного <…> реальная революционная стихия отступила как бы за окраину моего сознания, и место ее заняла Философия»[8]. Наряду с собственным стремлением найти истину, на выбор будущей профессии оказывали влияние и некоторая мода на «королеву наук» в интеллектуальных кругах начала века, и духовный авторитет сестры матери, доктора философии Эсфири Эльяшевой-Гурлянд, выпускницы Гейдельберга. «Скоро узнаю, что младшая сестра матери занимается Кантом в немецком Гейдельберге, а еще позже она при мне рассказывает, что ее профессор Виндельбанд ей советовал, „если не боится более трудных книг“, читать о Канте сочинения Германа Когена»[9]. В 1907 г. Аарон вместе с братом отправляется в Германию, а со следующего учебного года становится студентом сразу двух факультетов Гейдельбергского университета: философского и юридического (второй диплом был необходим для получения права на жительство вне черты оседлости).

3

Университет в Гейдельберге являл собою один из центров европейской научной мысли; на его философском отделении были сосредоточены ведущие силы баденской школы неокантианства: знаменитые профессора В. Виндельбанд и Г. Риккерт, а также молодой Э. Ласк. Здесь работал одно время основоположник социологии М. Вебер; начал свою научную карьеру ассистентом психиатрической клиники будущий философ-экзистенциалист К. Ясперс. Университетская атмосфера была проникнута духом интеллектуальной свободы и антидогматизма. Н. Гольдман, учившийся в Гейдельберге одновременно со Штейнбергом, так описывал эту обстановку: «Академическая и учебная свобода были совершенно полными, мы не испытывали над собой почти никакого контроля. <…> Безусловно, студенты, обучавшиеся естественным наукам, в силу самого характера этих дисциплин, должны были посещать лекции и семинары регулярно — химики свои лаборатории, медики — анатомички или демонстрационные классы, а позднее — клинику. Но от тех, кто изучал гуманитарный цикл — юриспруденцию, историю, литературу, искусство или философию, вовсе не требовалось обязательного присутствия на лекциях, достаточно было удовлетворительно сдать экзамены»[10].

Из Гейдельберга было удобно совершать паломничество в швейцарские Альпы и Италию, навещать родину; студент Штейнберг регулярно ездил в Москву, Петербург и Ковно. Он принимал активное участие в жизни «русской колонии», одно время заведовал Пироговской читальней[11]. «Я набрал работы без конца, чтобы спешить с утра до вечера: пишу диссертацию по государственному праву России, служу по выборам в колонии, много встречаюсь с людьми <…>, переписываюсь, углубляюсь в частные философские проблемы» (7.VI.1911).

Аарон Штейнберг был старательным студентом, он изучал не только философию, но и, в соответствии с принятой в научной среде Германии нормой, естественные и гуманитарные науки: «Меня интересует то, что является содержанием биологии, химии, физики, философии, истории, астрономии, математики, физиологии, техники, истории искусств, ботаники, зоологии, юриспруденции, филологии, беллетристики, географии; меня интересует все это, ибо меня интересует мир, и я жажду проникнуть в смысл его» (14.I.1909). В Гейдельберге продолжались занятия с З.Б. Рабинковым, домашним учителем «еврейских дисциплин» братьев Штейнберг, которые усиливали уважение к знанию и давали уверенность в своих неограниченных возможностях[12]. Социально-философская народническая традиция истолкования революции и социализма была усвоена Штейнбергом чуть позже.