Литературный хищник

Подобный прием – ссылаться на какого-нибудь писателя, в большинстве случаев даже не приводя его имени – якобы с целью подкрепить свое собственное мнение – находит в «Очерках» самое широкое применение. Так, напр., г. Соловьев поступает, излагая взгляды Страхова почти целиком по В. Розанову[6], или слишком «широко» пользуясь трудами того же г. Розанова, а также г. Скабичевского при характеристике миросозерцания Достоевского[7], или делая заимствования из статьи Глеба Успенского о Гаршине (помещенной в сборнике «Красный цветок»).

Еще несколько примеров «вольного» обращения с «подобными источниками».

В характеристике Белинского, которую делает г. Соловьев, центральным пунктом является выяснение «пролетарского» происхождения великого критика и противоположение его «изнеженным» и обеспеченным баричам «сороковых годов» – кружку Станкевича. Г. Соловьев «забыл» совершенно упомянуть, что на том же центральном пункте построил некогда свою характеристику Белинского и г. Скабичевский. Рекомендуем читателям внимательно прочесть стр. 375–376, 391–400 собрания «Coчинений» г. Скабичевского (том I) и сравнить с соответствующими местами книги г. Соловьева.

Рекомендуем также обратить внимание на его «переложение» взглядов, которые г. Скабичевский высказал по поводу Помяловского, точнее по поводу романов последнего («Молотов» и «Мещанское счастье»).[8]

Замечательно точно излагает г. Соловьев содержание трех характеристик, которые г. Скабичевский дал Клюшникову[9], Всеволоду Крестовскому, Авсеенко и Головину!..

Отметим наконец, еще один изумительный «пассаж», позволяющий наиболее глубоко заглянуть в процесс творчества г. Соловьева. Речь идет о романе «Обломов».

Г. Соловьев (стр. 178):

Характеризуя в своей статье: «Что такое Обломовщина?» героя романа, Добролюбов проводит поразившую современников смелую аналогию между Обломовым и целым рядом героев своего времени – Онегиным, Печориным, Рудиным, Бельтовым. «Обломовка», – говорит Добролюбов, есть наша прямая родина, ее владельцы – наши воспитатели, ее триста Захаров – всегда готовых к нашим услугам. В каждом из нас сидит значительная часть Обломова, и еще рано писать нам надгробное слово Обломовке. Приравнивая таким образом, русскую интеллигенцию к обломовскому типу, Добролюбов продолжает: «Если я вижу теперь»… и т. д.

Г. Скабичевский («Ист. лит.», стр. 79):

Произведя в ней (в статье «Что такое Обломовщина?» анализ героя романа Гончарова, Добролюбов вслед за тем проводит своей смелостью аналогию между Обломовым и целым рядом героев своего времени – Онегиным, Печориным, Бельтовым, Рудиным… «Обломовка, – говорит Добролюбов, – есть наша прямая родина, ее владельцы – наши воспитатели, ее триста Захаров всегда готовы к нашим услугам. В каждом из нас сидит значительная часть Обломова, и еще рано писать нам надгробное слово (Обломовке) Приравнивая таким образом, всю русскую интеллигенцию к обломовскому типу, Добролюбов говорит: «Если я вижу теперь»… и т. д.

Далее г. Скабичевский через несколько строк приводит цитату из другой статьи Добролюбова – из статьи «Черты для характеристики русского простонародия», не касающуюся романа Гончарова (дело в том, что г. Скабичевский в данном месте характеризует не Гончарова, а самого Добролюбова). Верный своей достохвальной манере, г. Соловьев не замедляет перенести кстати и эту цитату на страницы своего критического исследования – в тот отдел, где «разбираются» произведения Гончарова…

Оказывается, одним словом, сто настоящие источники г. Соловьева с замечательной последовательностью игнорирует. Он, повторяем, только переписывает, пересказывает и излагает сказанное другими, почти всюду умалчивая о своих «источниках» и о факте совершаемых им «заимствовании».