Литературный персонаж

– Каждый интеллигентный человек должен разоблачать преступные милитаристические замыслы перед мировой общественностью. – Юлий Зиновьевич понизил голос, – Вы ведь читали «В круге первом», Ангелина Гавриловна? Солженицын прав, во всем прав! Вот, в чем долг настоящего интеллигента! Только так мы докажем, что достойны влиться в мирную семью европейских стран! И когда мы встанем на колени и покаемся…

– Так что, настоящий интеллигент должен презирать свою Родину, а в идеале – предать её? – снова неожиданно для себя спросил Алексей.

– Что? Что вы сказали, молодой человек? – осекся Юлий Зиновьевич, – В такой интеллигентной семье – и вдруг! Безобразие!

Он гордо вскинул голову и удалился, не слушая растерянных извинений Ангелины Гавриловны.

– Пошли, мама! – бесцветным тоном сказал Алексей и зашагал к дому.

– Как ты мог! Что ты такое говорил! – несчастным голосом простонала мама, – Он же честнейший человек! Бессребреник! Его отец в Сталинские времена за правду пострадал!

– А не за паровоз? – Алексею было уже все равно, откуда ему на язык попадают эти фразы.

– Откуда ты…? Кто тебе рассказал…? То есть, с чего ты это взял? Это не так! – растерялась мама.

Алексей не отвечал, и вплоть до подъезда они шли в мрачном молчании.

Дома мама не преминула нажаловаться папе, как их сын опозорил ее перед уважаемым человеком.

– Что ты себе позволяешь? – недовольно оторвался от газеты «Футбол – Хоккей» отец, – Юлий Зиновьевич интеллигентнейший человек, друг твоей мамы! Как ты смел ему нахамить?

– А что он несет? – взвился Алексей, – Завод КАМАЗ построили, РАФ новый микроавтобус выпустил, в космос летаем – а ему все застой, потому что очередному бездарному художнику выставиться не дали? У них же чем дурнее – тем гениальнее! Завтра кто-нибудь картину дерьмом нарисует или мошонку свою к асфальту приколотит – вообще будет герой!

– Да что ты понимаешь в современном искусстве! – возмутилась мама, – И примеры-то, примеры какие нелепые!

– А его призывы всем сдаться, и нас сразу все полюбят? – продолжал Алексей – Что-то я не замечал, чтобы безответных слабаков уважал кто-то! Или это все в духе вашего воспитания – не дерись, отойди, не связывайся…

– Ты на кого хвост поднимаешь? – загремел отец, – Марш в свою комнату уроки учить!

– Учебный год закончился, – попыталась возразить мама.

– Пусть к экзаменам готовится! – уткнулся снова в газету отец.

Алексей удалился в свою комнату, хлопнув на прощание дверью. Хорошо начавшийся день закончился плохо.

На город уже опускалась ночь, когда полковник Блинов собрал оперативников перед выездом.

– Товарищи оперативники! – начал он, – Согласно первичной информации, собранной группами Волкова и Звонарева, нас ждет не одиночный преступник, а вполне серьезно организованная засада. Районы, закрепленные за каждой группой известны, повторяться не буду. Передвигаться так, чтобы не терять друг друга из виду, стараться периодически проверять что происходит у соседей. Далее, наши девушки напросились на операцию в качестве резерва, – он строго взглянул на уставившуюся в потолок Марину, – Причем я уверен, что здесь больше личного интереса, чем служебного. Будете только наблюдать и никуда не влезать! Напоминаю, что вы можете столкнуться с тем, что происходит в нашей работе впервые – как тот гипнотизер, который пытался убить оперативника Волкова прошлой осенью. Если кто не в курсе, его личность была установлена – это был настоящий эстрадный гипнотизер, помешавшийся на мысли, что может приказывать даже неживым объектам. И у него получилось не только заблокировать нашу технику, но и действительно искривить ряд предметов вокруг себя! Подвожу итог – действуйте на связи друг с другом, не геройствуйте, вызывайте помощь при малейшем подозрении!

Рыжий Москвич остановился на углу Школьной улицы у Рогожского рынка. Вышедшие из него четверо молодых людей быстро пересекли Тулинскую улицу и дальше их пути разделились – Сергей с Эдиком нырнули в подворотню, чтобы выйти в Гжельский переулок, а Юра с Виталиком направились дальше, к улице Прямикова. Другие группы проехали вглубь района за линию железной дороги. Операция началась.

Машина, в которой сидели девушки, стояла в самом конце площади Прямикова. Было уже совсем темно и безлюдно, только изредка проезжал мимо трамвай, скрежеща колесами на изгибе улицы. Слева белела стена Спасо-Андрониковского монастыря.

– Как там наши ребята, интересно мне знать, – пробормотала, не выдержав, Ира.

– Ты же слышишь, пока все тихо, – прикоснулась к ее руке целительница Настя, – Не волнуйся раньше времени.

Марина опустила стекло в двери и высунула голову, прислушиваясь. Время шло, над районом висела тишина, молчала и рация.

– Начинается! – встрепенулась тихо сидевшая до этого Соня, – Еще немного – и что-то произойдет!

– Ты точно это чувствуешь? – повернулась к подруге Марина, – Сидите тут, я добегу до угла, посмотрю – и обратно!

Она вышла из машины и решительно пошагала в сторону Гжельского переулка.