Литературный театр

Люся. И каланчи у нас нет. Где загорится, по телефону дадут знать… Дзинь-дзинь! Алло! Кто говорит? Люся! (Переносит телефон якобы в разные концы Парижа.) – У нас пожар. – Очень приятно, сейчас приедем… Вот и всё. А есть телефоны и без проволоки. Ей-богу, дедушка. Из Парижа спрашивают: «Как ваше здоровье?» А из Нью-Йорка отвечают: «Спасибо, у меня насморк, чего и вам желаю!»

Крылов. Что это ты всё выдумываешь…

Люся. Так вы, пожалуй, и про аэроплан не поверите?

Крылов. Кушанье, что ли, французское?

Люся. Вы, дедушка, и про кинематограф тоже ничего не знаете? Люди бегают по полотну и всякую чепуху представляют.

Крылов. А страусы у вас по потолкам ещё не бегают?

Люся. Не бегают, дедушка.

Крылов. И то слава Богу! А что за труба на столбе?

Люся. Это, дедушка, граммофон.

Крылов. Ишь ты, слово какое. Что за штука такая? Кофе мелют, что ли?

Люся. Ах, какой вы смешной! Вот вы сейчас увидите, какой это … кофе.

Включает граммофон. Слышна басня Крылова в исполнении чтеца («Слон и Моська» в исполнении И.В. Ильинского?), Люся и ещё один участник спектакля по ходу чтения пантомимически «комментируют» басню.

Крылов. История! А может быть, труба твоя и басни сама сочиняет?

Люся. Нет, дедушка, этого она ещё не может… Теперь небось мне верите? Хотите, по телефону пожарную команду вызовем?

Крылов. Нет уж, спасибо. А китайского дракона ты тоже вызвать можешь?

Фарфоровая собачка (кукла). Прошу над нашим драконом не насмехаться!

Люся топает на неё ногой и просыпается. Яркий свет.

Люся. Дедушка, не уходите, пожалуйста. Я же вам самого главного не сказала, как я ужасно-ужасно-ужасно вас люблю.

Свет гаснет и вновь зажигается.

С двух концов сцены – ширмы для кукольного театра. На одной ширме – Резиновый негритёнок и Русская кукла, на второй – Маркиза, Матрос и Мишка. В середине сцены кресло на колёсиках.

Негритёнок. Настенька!

Кукла. Чего тебе?

Негритёнок. Обменяй мне свои бусы…

Кукла. На что ж менять? Ты ведь совсем голый.

Негритёнок. На свистульку в животе.

Кукла. На испорченную свистульку? Хитрый какой!

Негритёнок. Ну хочешь, я на тебе женюсь, а в приданое возьму бусы.

Кукла презрительно фыркает.

 У тебя ведь затылок подклеенный. Кто тебя подклеенную возьмёт.

Кукла. Ах, ты клякса губастая! Да у меня жених в Саратове, Ванька-Встанька, русский… Румяный, беленький, золотые пуговки, голова огурчиком.

Маркиза. Боже мой! Куда я попала? Негритёнок, Мишка, Настенька какая-то в бусах… Что за общество? Что за выражения? Уж если меня отправили в кукольную санаторию, должны были отвести мне отдельную полку. Я ведь не какая-нибудь набитая ватой кошка для втыкания булавок… Что? Кто здесь? Кто рядом со мной вздохнул?

Матрос. Это я, Матрос Поль. Только, извините меня, сударыня, я не вздохнул, я чихнул. Очень уж от мишки нафталином пахнет.

Мишка (обиженно). И неправда. Я лежал в коробке с розовыми лепестками, а нафталин был в шубе рядом.