Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Одна из самых важных сторон всей миссии Фаварже заключалась в том, что он должен был вовлекать книготорговцев в разговор на профессиональные темы, чтобы понять, какие именно книги следовало бы перепечатать пиратским способом, и сообщить о своих предположениях в STN. Какие издания принесут самую большую прибыль? Как и десятки других издательств, существовавших возле французской границы, STN каждодневно решало этот вопрос. Окончательные решения члены правления могли принимать, опираясь на сведения, полученные из коммерческой переписки, и на собственную интуицию. Торговый представитель должен был снабжать их первоначальными сведениями, улавливая в досужей с виду болтовне с книгопродавцами малейшие намеки на нужную информацию. Первая из множества рекомендаций, собранных Фаварже за время путешествия, пришла от Вернареля, в Бурк-ан-Бресе. Он посоветовал STN перепечатать одно краткое изложение, только что вышедшее в Париже и, судя по всему, могшее вызвать немалый интерес у читателей, очарованных революцией, которая произошла два года назад в Америке: «Законы и установления Пенсильвании, переведенные с английского и посвященные доктору Франклину» (Les lois et constitutions de Pennsylvanie, traduit de l’ anglais et dedie au docteur Franklin). Вернарель заверил Фаварже, что новое издание этой книги будет хорошо продаваться. Если STN возьмется ее печатать, он будет готов сделать большой предварительный заказ и даже поможет «Обществу» получить текст, отправив в Нёвшатель один из тех шести экземпляров, что уже заказал у исходного издательства. Передав информацию домой, Фаварже на протяжении всего оставшегося пути прощупывал мнения книготорговцев насчет этой книги. В Лионе ни один из них о ней даже не слышал и не проявил к ней ни малейшего интереса. Приехав в Гренобль, Фаварже обнаружил, что у Бретта, самого значительного из здешних книготорговцев, в магазине было несколько экземпляров «Законов и установлений Пенсильвании», но покупать их никто не желал. Сам Бретт был о книге весьма невысокого мнения: «Какая-то мешанина из законов, и больше ничего». Больше Фаварже об этом издании ничего не слышал, пока не добрался до Марселя. Реакция владельцев здешних магазинов также оказалась негативной, так что проект пришлось похоронить.

Лион был наилучшим местом для сбора информации подобного рода, но Фаварже столкнулся с тем, что здешние книгопродавцы предпочитали держать рот на замке. Они сами охотно занимались пиратством, а летом 1778 года основной темой для разговоров были продажи «Энциклопедии» in quatro. Тем не менее Фаварже удалось выяснить, что Жан-Мари Барре, один из самых отчаянных лионских пиратов, так и не сумел распродать свое издание шестнадцатитомного «Курса занятий для обучения принца Пармского» (Cours d’ etude pour l’ instruction du prince de Parme)96 Кондильяка. В STN отправилось письмо с предложением отказаться от идеи репринтного издания этого итогового свода просвещенческой мысли. Гораздо более привлекательной выглядела перспектива еще раз издать произведения мадам Риккобони97: «Копия парижского издания наверняка пойдет хорошо: на эти книги всегда есть спрос». Фаварже и дальше будет собирать такие, столь необходимые для дела сведения, – до самого окончания своей поездки. Хозяева авиньонских книжных магазинов рекомендовали «Словарь великих людей» (Dictionnaire des grands hommes)98. В Орлеане Летурми предложил «Письма Евлалии» (Les Lettres d’ Eulalie), роман Клода-Жозефа Дора99; Куре из Вильнёва предпочел бы Les Jeux et amusements de la petite Thalie100, книгу для детей, «которая, по его словам, очень хороша, – то есть хорошо продается». Если говорить о потенциальных бестселлерах, то наибольшее воодушевление у книгопродавцев вызывала «Исповедь» Руссо. Слухи о ее существовании и о том, что среди бумаг Руссо остались другие неопубликованные произведения, пошли сразу после того, как 2 июня 1778 года философ умер. В августе, когда Фаварже приехал в Марсель, его расспрашивал об «Исповеди» едва ли не каждый встречный, о чем он тут же и написал в Нёвшатель. «Налицо твердое убеждение в том, что рукопись существует, если не в Париже, то, может быть, в Голландии. Можно было бы напечатать и 3000 экземпляров такой книги. Если бы нам удалось быстро ее заполучить и оповестить о том всех наших лучших корреспондентов циркулярным письмом, они все ее купят, и даже за наличные». Несмотря на все старания, STN так и не удалось заполучить рукописи Руссо, так что в конце концов пришлось ограничиться перепродажей пиратских книг, выпущенных другими издательствами.