Литерный эшелон

— Да может оно и лучше было, когда б пришибли, Господи прости. Контузило Ванька-то. Он и до того не шибко умен был, а так вовсе — рехнулся. Вы его не тираньте, господин военный, он нервенный да еще с топором нынче. А у безумцев, сами знаете — сил немеряно.

Из хаты вышла старуха.

— Сын, говоришь… — задумчиво проговорил краснозвездный. — От соседа, наверное. Бо он шибко на тебя не похож. Ты вон рыжий да малой, он брунет, да как бык здоровый… А ну-ка, паря, брось-ка топор, да мы с тобой поговорим. А то я тоже на германской контуженный да нервенный.

И рука большевика будто бы между прочим легла на рукоять шашки. Легкое движение и стальная лента показалась из своего убежища. Пока совсем немного — на дюйм.

Этот жест повторили его спутники.

Бросить топор?.. Тогда что помешает его убить просто так?

Долго думаешь, — пронеслось в голове.

Шашка вышла из ножен еще на дюйм…

Тогда Андрей ударил ближайшего с разворота — топор вошел выше пояса и наискосок — раскроил живот, пробил диафрагму и легкие.

Топор тут же попытался вынуть для следующего удара, но то запуталось в ремнях.

С холодным лязгом взметнулись вверх шашки.

Краснозвездный ударил косым, целя в голову. Но Андрей бросил топорище, рухнул на спину. Рядом с ним упал раненый красноармеец. Он хрипел, пытаясь зажать рану. В глазах читалась боль и мука. Но Андрею было не до того.

Ударило два выстрела, подняв фонтаны грязи около лица Андрея. Он перекатился на раненого, вцепился в его шинель, перевернулся, накрывшись раненым как щитом.

Две пули ударили в живой щит, превратив его в мертвеца.

Краснозведный прицелился лучше, но линию перекрыл конь убитого только что соратника.

Андрей выскользнул из-под трупа, вскочил на ноги.

Красноармеец через опустевшее седло попытался дотянуться шашкой. Андрей успел присесть, поднырнул под лошадью, оказался рядом. Вцепился в деревянную кобуру с «маузером», рванул ее вниз. Ремень лопнул, оставив оружие в руках Андрея. Красноармеец рубанул, но запоздало — рассек только воздух.

Грянул выстрелы: одним Андрей сшиб бойца. Ему ответил краснознаменный, но опять смазал. Тогда Андрей снова упал в грязь перекатился кувырком, выстрелил в ногу лошади краснознаменного. Та рухнула, владелец вылетел из седла, потерял «наган», но удержал в руке саблю, совершенно бесполезную против «маузера». Еще был карабин, но на ремне за спиной.

Андрей подошел к лежащему спокойно.

— Пощади… — попросил краснозвездный.

Он стал искать поддержки у стариков, но те прятали взгляд.

Повторил:

— Пощади!..

— А зачем?.. — ответил Андрей.

Нажал на спусковой крючок, немецкая механика отработала безукоризненно.

Раздался выстрел.

Старики вздрогнули. Обняли друг друга.

Андрей повернулся к ним, объяснил:

— Я иначе не мог.

Старик кивнул, но сказал:

— Уходи…

Да, — про себя согласился Андрей. — Надо уходить. Невозможно оставаться.

Здесь не его место.

Раненую лошадь дострелили. Убитых закопали в овраге, лишнее оружие Андрей утопил в реке — та и не такое терпела.

Прощание не затянулось. Слез не было, друг другу в глаза старались не смотреть.

Андрей сел в седло, ударил коня коленями.

Поехал не оглядываясь.

Он хотел вернуться.

Он не знал — куда.