Литерный эшелон

— Надобно тогда направить ученых по ложному следу. Следует изобразить место катастрофы… Вернее места падения, а также, чтоб заслуживающие доверие люди сообщили ученым новое направление полета метеорита.

Грабе кивнул: негласный экзамен Андреем был сдан успешно.

— Вот именно этим мы и займемся. Михаил Федорович поведет свою машину к Байкалу, мы осмотрим местность с воздуха, затем высадимся, и вернемся своим ходом. Нас не будет некоторое время. Вы останетесь за старшего.

Это было более чем странно: в лагере оставался и казацкий есаул. Одно дело, когда есаулом командовал штабс-капитан. Иное, совсем иное: когда этим занимался подпоручик.

Но Андрей кивнул. Несколько дней подряд Аркадий Петрович учил готовить ежедневные отчеты, шифровать их по кодовым книгам.

— Сколько вас не будет?..

— Дня три-четыре. Может быть пять. Может даже неделю. Но вернемся мы все равно раньше Михаила Федоровича.

В Иркутск Специальным эшелоном туда прибыли механики прикомандированные к дирижаблю, и в эллинге на Байкале сейчас собирались делалть ревизию двигателей.

На «Скобелеве» улетал и Латынин: он уже вживался в роль гражданского головы. Ученые обнаружили, что рядом с лагерем протекает речушка, разумеется, слишком мелкая, чтоб по ней прошел пароход. Зато в ней водилась рыба, а среди профессуры было достаточно много рыбаков… За сим Латынин отправился за снастями, а Грабе распорядился строить у реки легкий павильон.

В поход по тайге собирались отправляться втроем. Кроме штабс-капитанов уезжал и проводник — Пахом.

Уже когда поднимались в дирижабль, Евграф Петрович окинул взглядом лагерь, его глаза задержались на космическом корабле.

— Интересно, а когда эта громадина падала, что вы думали?

— Мекали, звьозда падае.

— И желание не загадали?

Пахом пожал плечам: дескать, было не до того…

Дирижабль завел свои двигатели и ушел куда-то на юг.

Данилину вдруг стало одиноко и страшно. Зрело ощущение надвигающейся беды.

И предчувствие его не обмануло.

А пока два штабс-капитана и Пахом прогуливались по лесу.

С воздуха Попов наметил несколько мест, и теперь отряд обходил их. Дело было нетрудным, но мозольным.

Попов постоянно черкал в записной, делал расчеты, определяя потребности для мистификации.

— Это надо уйма динамита… Нитроглицерин, конечно лучше, но его попробуй сюда довези — рванет… Нитрогликоль? Тоже чувствителен к удару…

— Еще учтите, что неразорвавшихся шашек быть не должно. В крайнем случае — оно должно раствориться в дождевой за пару лет…

— Хм… Это значительно осложняет задачу. В динамите используется кизельгур… Инициаторы… Азид свинца, диперекись ацетона — нерастворимы. Фульминат серебра?.. Он хоть немного растворяется, впрочем дороговат… Нитроглицерин опять же… Бертолетова соль?..

— Деньги — не проблема. Думайте… Только побыстрее.

Батюшка

Лагерь жил своей жизнью.

По нему гулял кот батюшки. Делал это, конечно же крайне независимо, но от арестантов держался подальше, в лес не заходил.

Андрей обвыкся со своей ролью коменданта лагеря, стал чувствовать себя уверенней.

В день воскресный арестантам был даден выходной, и даже их пустили на помывку в баню.

— Уйму дров извели! — ругался есаул.

— Ну и пусть. Они же их сами и заготовили. Да и вода тут даровая…

— Слишком вы добрый, Андрей Михайлович. Тут местные вообще всю жизнь не моются — так их ломом не убьешь. А вы, видите, милость оказываете арестантам.

— Я не им милость оказываю, — соврал Данилин. — А себе! К ним же иначе как с подветренной стороны не подойти. Опять же… Сказано же: нельзя управлять посредством кнута, нужен еще и пряник… Но если пряников у меня нет, что я им скажу?.. Грызите-с кнут?

  …После бани становилось легче. Арестанты валялись на траве, смотрели в небо. Ранее оно казалось многим таким простым и понятным: Солнце, Луна, россыпи звезд. Может быть Бог, которого, может быть и нет… А тут, оказывается, оно в себе может таить сложные вещи, такие как летающая тарелка.

Раньше они смотрели на небо и думали, что оттуда на землю смотрят ангелы. Выяснилось, что не только они.

За сим, можно было мыслить о небе категориями земными.

— А на звездах есть спирт? — спрашивал кто-то.

— Был бы жив студент, он бы рассказал, — отвечали ему. — А так — кто его знает.

— Надобно у очкатых спросить… Они не откажут.

Ученых арестанты уважали. Те арестантов жалели, подкармливали и даже просили у Грабе расковать, ссылаясь на негуманность оков. Грабе отказал ответно сославшись на дурные наклонности арестантов.

— Люди с дурными наклонностями построили довольно недурственную страну — Австралию, резонно возразил Беглецкий.

Тогда Грабе остановил ближайшую пару арестантов и спросил, за что они получили крайнюю меру наказания. Как нарочно один оказался людоедом, профессиональным вдовцом, современной «Синей бородой», а другой — китайцем. Арестовали его, разумеется, не из-за национальности, хотя та и имела непосредственное отношение к его делу.