Литерный поезд генералиссимуса

Неожиданно в приемную заглянул секретарь Гитлера Мартин Борман и, не сказав ни слова, тотчас вышел. Это был дурной знак. С Мартином Борманом у адмирала Канариса были весьма прохладные отношения, что не мешало им любезно раскланиваться при встрече. Мартин принадлежал к тем людям, которых просто не переносило ближнее окружение фюрера, но тем не менее должно было мириться с его отрицательными чертами характера в силу того, что тот находился на хорошем счету у фюрера. В присутствии Гитлера Борман напускал на себя маску озабоченного человека, радеющего о государственном благе. Но стоило Гитлеру только отойти, как он превращался во взрослого сорванца, собственно, каковым он и был на самом деле. В «Вольфшанце» он открыто жил со своей молодой кокетливой актрисой, и его бедную чадолюбивую Герду оставалось только пожалеть.

Еще через несколько минут подошел Гюнше, адъютант Гитлера, любезный молодой человек, и проговорил:

– Фюрер ждет вас. Прошу вас, адмирал.

Выдвижение Гюнше до адъютанта Гитлера было не случайным.

Семь лет назад, будучи унтер-фюрером, Гюнше попал в его личный эскорт. Далее учился в военном училище в Бад-Тёльце, успел прослужить на фронте и уже полгода был его личным секретарем. Фюрер любил окружать себя именно такими рослыми парнями с арийской безупречной внешностью. Но, несмотря на располагающую внешность, характер у Гюнше был твердый, что невольно вызывало уважение.

Контр-адмирал прошел в личный блиндаж фюрера, обставленный столь же роскошно, как и в Оберзальцберге, вот, правда, размеры комнаты были несколько скромнее. Канарис невольно обратил внимание на большой стол из черного дерева, с толстыми ножками в виде какого-то диковинного хищника. Красивому столу соответствовали и стулья с высокими спинками. Гитлер любил роскошь. Привлекал для обустройства своих резиденций и кабинетов лучших архитекторов и дизайнеров рейха. А этот блиндаж ему оборудовал знаменитый немецкий архитектор Макс Вальбе, работавший еще при дворе кайзера. Так что без преувеличения можно было сказать, что архитектор показал все грани своего таланта. В таком помещении было не только удобно работать, но и, спрятавшись за многотонную дверь, пережидать возможные бомбардировки союзников.

Едва ответив на приветствие, Гитлер предложил адмиралу свободный стул.

– Итак, сразу перейдем к делу, что у вас, адмирал? – спросил Адольф Гитлер, подавляя в себе проявившееся раздражение, когда Вильгельм Канарис присел на стул. – Для беседы у нас несколько минут, в совещательной комнате меня уже ждут фельдмаршалы.

– Я не задержу вас, мой фюрер. У меня имеется информация, что в ближайшие дни в район Вязьмы должен прибыть Сталин.

Гитлер неожиданно поднялся и в волнении прошелся по комнате, расчесал незаживающую ранку на шее, оставив на коже длинный багровый след.

Русские и немцы собрали у линии соприкосновения значительные силы, и результат предстоящего сражения определит победителя в этой войне. Это понимали как в немецком Генштабе, так и в Ставке русских. Для немецкого командования неожиданным стало то, что контрнаступательная операция русских неожиданным образом переросла в широкое наступление по всему фронту. Однако Гитлер после каждого совещания повторял: «Все кончится победой немцев!» Большое значение фюрер предавал операции «Цитадель», которая в благополучном завершении давала возможность пройти в глубокий тыл русским и создать угрозу Москве. После успешного ее завершения планировалось начать наступление на Ленинград. Единственное, что затрудняло задуманное, так это неожиданная победа русских под Курском. Возможно, что руками Канариса провидение дает ему в руки шанс, позволявший исправить положение на фронтах.

Вдруг остановившись, Адольф Гитлер в упор посмотрел на Канариса.

Поднявшись из-за стола, адмирал снизу вверх смотрел на Гитлера и невольно отметил, что за последний год фюрер значительно сдал. Ухудшение здоровья Гитлера произошло после Сталинградской битвы. Ближайшее окружение Гитлера обратило внимание на то, что его ладони стали слегка подрагивать; лицо выглядело дряблым, каковое бывает лишь у стариков.

Ранка на шее вдруг открылась, и на коже рубиновой каплей проступила кровь. Гитлер выглядел взволнованным.

– Вы уверены?