Литконкурс Тенета-98

— Вроде сын сегодня должон был приехать к Михайловскоу с севера? прошептала Степановна, — Точно! Старик Михайловский еще кому-то из соседей днем хвалился! Ой, правда!

Женщина запрокинула голову на встречу снегопаду и тихо засмеялась над собственной глупостью.

Обратная дорога тяжело ей далась — и как это она вперед бежала?

За дверью соседа слышен был молодой мужской басок, хихиканье Михайловского и хлопанье дверцы холодильника. Улыбнувшись, Вера Степановна вернулась в квартиру, которая встретила ее тишиной, покоем и нарастающим храпением Ефима Викторовича…

На следующее утро в окна старой квартиры на пятом этаже, заглянуло солнце, залив прозрачными и теплыми лучами скачущего по комнатам пацана Ваську:

— Снег! Первый снег! Деда, вставай! Все белое-белое! Пошли гулять!

Заглянуло солнце и в подъезд, где старая женщина отскребала совочком примерзшие картофельные очистки. Так родился день. Новый, морозно-чистый, несущий всем мир, день!

1991 г. Орск.

Екатерина Маслова Последний шанс *Ищущим друг друга…*

Он сидел в машине уже рано утром, еще даже не рассвело. Утренний зимний мороз, как маленькое назойливое насекомое, забирался за воротник куртки, лез в рукава, казалось, он специально ищет малейшую возможность добраться до голого тела, достать его и укусить побольнее. Было уже часов восемь утра, но ночь даже и не собиралась сдавать своих позиций. По земле шустрой змейкой бежала поземка, — ветер хватал куски сугробов вдоль дороги, разбивал их на крохотные снежинки и заставлял вертеться в затейливом танце. Было слишком зябко, слишком хотелось спать, но одна только мысль о том, что уже ничего нельзя изменить, что все кончено, разбивала последние осколки сна. Впереди светофор зажег красный свет. Он остановился, поежился, попытался потеплее укутаться в куртку, но это не помогало. Каждое движение давало холоду новые возможности забраться поглубже в одежду. Печка работала неважно. Он достал из кармана пачку «Ротманса», вытащил сигарету и долго искал зажигалку. Зажегся зеленый свет. Он поехал дальше по пустынному шоссе, продолжая искать зажигалку. Наконец, он нашел ее и прикурил. Впереди зажегся красный. Он остановился у светофора и сидел, глядя в одну точку перед собой. В темноте ярко светился оранжевый конец сигареты. "Это последнее напоминание о солнце, которое больше никогда не взойдет, — подумал он, — По крайней мере, для меня точно". Загорелся зеленый свет, но он, не замечая его, продолжал стоять, мрачно глядя на горящий конец сигареты. "Люди, вы еще не знаете, солнце больше никогда не взойдет", — кричал он про себя. В кармане затрезвонил телефон, это было слишком неожиданно, как звонок будильника. Он словно проснулся, посмотрел по сторонам и не мог понять, где он, почему так темно, почему не включены габариты, почему он стоит, когда горит зеленый свет. Его машина со стороны выглядела более чем странно: черная, без огней, словно призрачное видение в темноте, образ "Летучего голландца" на колесах. Телефон продолжал настырно звонить. Он включил габариты, собрался тронуться, но загорелся красный свет. Он медленно нашел телефон в кармане, достал его. Телефон продолжал звонить. Он неуверенно посмотрел на него, потом открыл и приложил к уху.

В телефоне была тишина, только шумы, как обычно. Он немного подождал. В телефоне было тихо. Он решил выключить его, нерешительно опустил руку, но потом быстро приложил трубку к уху.

— Алло! Алло! Говорите, я вас слушаю!

После продолжительной паузы, раздался громкий скрипучий, до безобразия неприятный голос:

— Ты никого не слушаешь! Ты никогда никого не слушаешь!

— Алло! Алло! Кто это?!! Отвечайте!!!

— Солнце никогда для тебя не взойдет больше! — продолжал кто-то скрипеть. — Это был твой последний шанс, и ты упустил его. Ты больше никогда не увидишь солнце!

— Алло! — закричал он, — Алло! Кто это?!! Что за шутки!! Кто это?!!

На другом конце провода заиграл «Реквием» Моцарта. Он выключил телефон и сидел, потрясенный услышанным. Светофор в очередной раз переключил цвета. Начинало светать. Угрюмое утро неохотно просыпалось. Он включил радио, но не смог поймать ни одной волны, только шумы. Он стал искать кассеты, все что угодно только бы не сидеть так одному в тишине и в темноте. Но кассет не было. Он вспомнил, что вчера… или несколько дней назад выбросил все кассеты. Они все напоминали ему о том, что его последний шанс упущен. Наконец, он нашел одну на дне бардачка и, не глядя, ткнул ее в магнитолу. Долго была тишина, а потом громкий скрипучий голос:

— Что, дружок, страшно одному в машине на пустынной дороге? Страшно одному в городе, где ты никому не нужен, никто тебя не ждет? Ты упустил свой последний шанс! Солнце для тебя никогда больше не взойдет! Ты всегда теперь будешь один! А когда ты умрешь, никто не заплачет, никто не придет на твои похороны! Тебя, наверняка, даже и не похоронят! С тобой покончено, дружок!

А дальше смех, гадкий скрипучий смех…