Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)

Этот текст, ни лишенный той легкой пошлости, которая сопутствовала почти всем кассетам, в беспорядке разбросанным вокруг магнитофона, выныривал из потока достаточно ритмичных звуков синтезаторной музыки. Непонятно было лишь то, какой из этих современных акустических ингредиентов основательнее приводил в экстаз прыгающих в низко висящих облаках дыма людей. Впрочем, их танцы постоянно перемежались с заглатыванием очередных порций различного пива из бутылок, вдоволь присутствующих в расставленных на полу полиэтиленовых ящиках и употреблением новых порций дыма из уже известного сосуда. Надо сказать, что эта пластмассовая емкость, нежные и затянутые поцелуи с которой не прекращались ни на минуту, сплачивала людей не меньше, нежели чувства, естественные и привычные. Особо радостно вел себя один молодой человек по имени Костя, его наиболее счастливые, блестящие от кайфа глаза постоянно попадались мне на виду. Размашистыми жестами он призывал меня принять участие в этом бесподобном танце и, если не считать Гриши, который продолжал захлебываться в своем истеричном хохоте, то я был единственным, кто еще отказывался это сделать. Я с улыбкой посмотрел на Костю, представляя себе, как глупо выглядели бы сейчас мои конвульсивные движения руками и головой, но подал ему знак, означающий мою признательность за вклад, внесенный Костей в организацию этого пиршества. Дело в том, что он, будучи человеком вполне самостоятельным, занимал весьма высокую должность в какой-то фирме, чья специализация простиралась достаточно широко: тут было и проектирование заборов с воротами, украшавших затем своей чугунной неприступностью громадные дачные особняки, и изготовление могильных оград, скрашивающих в дальнейшем скромные участки, где упокоились останки хозяев тех особняков. Короче, работа Кости была кипучей и разнообразной. И гордо приносимые им ежемесячные хрустящие зеленые пачки он тратил весьма бескорыстно и мужественно: наши праздники на берегу обретали очевидную повторяемость, свойственную, например, регулярно выходящим газетам.

-- Что, что еще произошло, сколько времени прошло... -- не унимался магнитофонный юноша. В этот момент раздался еле различимый в грохоте музыки скромный стук в дверь, и на пороге дымящейся комнаты появилась Лариса.

Ее тело было неповторимо. Этот бесподобный шоколадный загар, эти руки с тонкими изящными пальцами, эти знакомые волосы, выкрашенные в пастельные тона увядшей луговой травы, очаровательная и полная наивности невинная улыбка, обнажающая сверкающие "Блендамедовой" белизной зубы и длинная тонкая сигаретка, филигранно увенчивающая всю конструкцию. Бог мой, находясь на институтской практике, она еще и увлеклась спортом, -рукой она держала полиэтиленовую сумочку, основным содержанием которой, был, по-видимому, волейбольный мяч.

-- Добрый вечер! Как вы тут без меня живете? -- ее тихий голос не заставил грубых танцоров приглушить музыку, но Костя живо отреагировал на ее появление и бросился с распростертыми объятиями навстречу на скорости коршуна. -- Я приехала из Воронежа и привезла вам подарки -- продолжала она, отмахиваясь от Костиных поцелуев. -Костя, ну перестань, -- скривила она яркие губки, отбрасывая в дальний угол комнаты бычок от сигаретки. Тут ее несравненное лицо мулатки повернулось ко мне.

-- Здравствуй, Боб!

-- Привет! Ну, как жизнь? -- начал я общение с подступающим ощущением того, что этот процесс формален.

-- Ты знаешь, так много впечатлений. Воронеж -удивительный город!

-- Ну и что же ты там откопала? -- продолжил я игриво, вспоминая, что основной целью ее поездки было ежедневное надругательство нас скифскими могилами, расположенными в степных черноземных просторах нашей непомерно великой родины. Никак не мог себе представить, что скифы при жизни заслужили той участи, чтобы их останки стали объектами длительного научного исследования будущих музееведов и работников культуры.

-- Смотри, Боб, я привезла тебе отличный подарок, -- с этими словами она поставила волейбольную сумку на пол и, изящно нагнувшись (я сразу себе представил грациозное гибкое животное кошачьего семейства) извлекла оттуда что-то округлое, завернутое в мятую тонкую бумагу, чем-то напоминающую большую салфетку. Она развернула ее ловким движением рук, и передо мной предстал желтовато-коричневый человеческий череп.