Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)

- Спасибо, Колобок. Ванюша, вроде, ничего, только вот завести третий день не могу. А кто это с тобой?

- Они меня подвезли. Вот такие парни, - Колобок поднял большой палец, - кстати, один из них - из технологического мира, между прочим, тоже Иван. Он и посмотреть может, что там стряслось.

Я был несколько смущен, ведь вдруг оказалось, что я представляю уже не сам себя, а весь наш мир. Я, правда, не совсем понял, что с моим тезкой.

- Я, конечно, могу посмотреть машину. Только Ваш братец не мог бы рассказать более подробно, как эта неисправность проявляется, просто чтобы время не терять.

Я тут же пожалел о своих словах, ибо Аленушка вдруг залилась слезами. Видно, я сморозил какую-то бестактность. Только вот какую? Алена проговорила сквозь слезы:

- Не может он рассказать...

- Простите, пожалуйста. Я не хотел Вас обидеть. А что с ним случилось?

Не надо было этого говорить, по крайней мере сейчас. Опять слезы ручьем...

- Покажи да покажи ему, как у вас там люди живут... Говорила ему: не пей из колеи... А он... А сейчас вот не заводится...

До меня, наконец, дошло. Носорог я толстокожий! От стыда я был бы рад провалиться сквозь землю, к тому же после осенних дождей это вряд ли составляло большого труда.

- Извините, прошу Вас. Я же не знал...

- Да, я понимаю. Так Вы его посмотрите?

Чтобы хоть как-то загладить свою бестактность, я прошел к машине.

- Ну, тезка, давайте разберемся, что с Вами.

Я открыл капот (к счастью, вовремя вспомнив, что у "Запорожца" мотор сзади). Вроде, все было в порядке. Может, с электрикой что? Попробуем крутануть. Забравшись за руль, я включил зажигание. Так, аккумулятор не сел, просто удивительно! Стартер вращался, но мотор даже не чихнул. А как у нас со свечами? Я уж совсем было собрался выйти из машины и лезть под капот откручивать свечи, когда мой взгляд упал на приборную доску. Эге, да все гораздо проще! Бензин-то на нуле. Если они вообще знают, что это такое и с чем его едят. Или пьют? Ладно, неважно. А важно то, что его не было. И взять в пределах трех - четырех тысяч верст - негде.

Отнюдь не обнадеживающее известие, однако, лишь обрадовало всех присутствующих. Ведь могло быть и гораздо хуже, но если речь идет о здоровье человека, пусть даже и в случае, когда медицина бессильна... А в том, что она бессильна, сомнений не было, потому как уж если и Сквозняк не знает, что делать, то кому вообще знать?

Я, правда, поторопился недооценивать Сквозняка, ибо он вдруг заявил:

- На самом деле, есть средство вернуть Вашего братца в норму. Живая вода могла бы снова сделать его человеком. Но вот где ее взять - я не знаю. Могу лишь пообещать, что запрошу всех своих знакомых коллег в Европе.

Это окончательно успокоило Аленушку, что в свою очередь обрадовало всех остальных. Колобок от радости начал пахнуть так сильно и вкусно, что у нас засосало под ложечкой, поэтому предложение незадачливой автовладелицы остаться пообедать было, конечно же, с благодарностью принято. А после сытной и чисто русской еды, которой нас попотчевала хозяюшка, очень к месту пришелся кофе с банановым ликером от верблюда: Глюк, разумеется, не удержался от того, чтобы продемонстрировать свой маленький магический шедевр. На том и расстались, ибо наш путь лежал дальше на юг.

При переправе через Оку перед нами предстали две альтернативы: либо воспользоваться весьма затрапезным паромом, который к тому же пару раз застрял по дороге с правого берега на левый, либо применить свое магическое умение и организовать тоннель с концом на том берегу, точно так же, как Глюк организовывал себе люки. Естественно, мы предпочли бы второй способ, если бы не колоритная персона паромщика - маленького подвижного старичка с реденькой бородкой и чем-то монгольским в разрезе глаз. По сравнению с ним дядя Феня - просто Цицерон. Он шепелявил на все свистящие буквы алфавита и присвистывал на букву "с".

- Ну, фь-то, ребята, надо вам на тот берег? Фь-ейчаш, фь-ходни фьпущу... Заезжайте.

Мы загнали избушку по шаткому трапу на паром. Других клиентов не нашлось, так что этот дедушка флота компании "Эстлайн" наконец отчалил. Старик-паромщик оказался словоохотлив:

- Да, ребята. Фь-ейчас на паромах пофти никто не еждит. Не то, фто прежде... Прямоевжей дорожкой польжуютшя. А окольная замуравела... Только вот вы, а до того неделю никого не было. А бывало раньфе...

Старичок мечтательно закатил глаза и принялся насвистывать какую-то азиатскую мелодию, резкую, протяжную и заунывную, которая вскоре оказалась прервана самым грубым образом: паром налетел на мель. Паромщик выругался по-татарски и раскидал кучу каких-то веников посреди палубы. Под ней оказалась переговорная труба, вроде той, что на знаменитой "Севрюге" из фильма "Волга Волга". Старик принялся орать в нее, в ответ послышалось что-то нечленораздельное даже с позиций татарского языка, после чего около левого борта вынырнул какой-то тип сине-лилового цвета, с обильной шевелюрой из зеленой тины.

- Фь-ейчас, братшы, Водяной нас стащит, дальфе поплывем.

- А скажите, дедушка, что это Вы все время присвистываете? полюбопытствовал Сквозняк.