Литнегр, или Ghostwriter

В таком состоянии меня заловило е-мейловое письмо знакомой — мы с ней регулярно пересмеивались на скучных лекциях и семинарах в Институте журналистики и литературного творчества. Назовём её Алла. Небольшой рост, мягкие движения, чёрные кудряшки, сразу видно — натуральные, а не химия, потому что в сочетании с такими огромными кроткими карими глазами кудри могут быть только натуральными, её внешности больше всего подходило слово «миленькая». Не «маленькая» — хотя маленькой она тоже была, даже для меня при моих ста пятидесяти восьми сантиметрах, — а именно умилительное что-то, трогательно — беззащитное, глазами мультяшного оленёнка взирающее на окружающих снизу вверх. Картинку довершал чирикающий эталонно-девичий голосок. Он был таким завораживающим, а манеры такими располагающими, что я охотно дала свой электронный почтовый адрес, и завязалась переписка, то прерывающаяся, то возобновляемая в течение нескольких лет. В письмах обиняками давалось понять, что Алла отбыла в свободное литературное плавание и даже нашла в какой-то гавани тихую пристань. А где-то полгода назад выяснилось, что тихая гавань — это возможность за приличные деньги строчить книги, которые выходят под чужими именами. Иными словами, работа литературного негра…

Чего-чего?!

Нет, я конечно слышала о людях, которые пишут не сами… ну, не совсем сами. О них упоминалось в трудах о литературе XIX в. Но чтобы сейчас, в наше время?.. Кто-то вот из этих небожителей, чьи романы бойко раскупаются в магазинах и на уличных прилавках, чьи интервью мы читаем в газетах и видим по телевизору — кто-то из них пользуется чужим трудом?

«Фу!» Ага, читатель, моя первая реакция была точь-в-точь как у тебя. Ты ведь купил эту книгу потому, что мнишь найти в ней какие-то из ряда вон выходящие мерзости? Сознайся, мне-то можно! А вот я мерзостей не искала. И Аллины тонкие намёки на то, что она способна меня пристроить к тому же ремеслу, долго оставались без ответа. Меня увлекали собственные произведения, которые можно было послать Алле и получить её замечания — как читательские, так и редакторские. Читательские замечания были обнадёживающими, редакторские не влекли за собой особо радикальных исправлений. Я не сомневалась, что совсем скоро, может уже на следующей неделе, заключу с солидным издательством контракт. Ну, или не слишком солидным, для начала тоже не вредно.

Однако неделя шла за неделей, месяцы за месяцами, а контракты лишь мерещились. Мне твёрдо обещали издание моего романа в издательстве «Вагриус», но забавная зверушка — полулошадка, полубегемотик — уже тогда испытывала трудности с кормёжкой, а потом и приказала долго жить. С издательствами было кисло: от одних я не получала никаких откликов, от других получала отклики чересчур восторженные, а, как гласит народная графоманская примета, издательская похвала — это к отказу. И всё чаще из моря разочарования высовывала голову догадка, что я чего-то не понимаю. Некомпетентна в издательских тонкостях. А если бы я их постигла… Вот если бы… Может, ради этого стоит пойти туда, куда зовет меня Алла?

«Но у меня не останется времени на собственные книги! — возражала я самой себе. — А ещё так много хочется написать! Сюжет за сюжетом — затылок в затылок, точно очередь за хлебом в конце восьмидесятых».

«А что толку писать в стол? Ты этим занимаешься всю обозримую жизнь. Почему бы не попробовать новый вид деятельности? Решайся!»

И когда Алла в очередной раз прислала мне письмо с предложением литнегритянства, я ответила согласием. И она тотчас пообещала поговорить насчёт меня с издателем, у которого сейчас как раз случилась недостача в рабочей силе.

Отчётливо помню те летние выходные, когда я не расставалась со своим стареньким примитивным мобильным телефоном, ожидая звонка от издателя. «Мне нужна эта работа! Мне нужна эта работа, мненужна этаработа, мненужнаэтаработамнену…» Стоило мобильнику завибрировать на освещённой июльским солнцем скатерти, я подскочила и схватила его всей ладонью, точно прихлопнула гигантского шмеля. Голос в трубке был глуховатым и дребезжащим, я боялась что-то не расслышать и говорила громко, как бывает, когда плохо слышишь, ловила себя на этом, но невольно продолжала в том же духе. Главный редактор издательства назвал своё имя и отчество (я сразу же его повторила, чтобы не забыть, хотя даже если бы забыла, спросила бы у Аллы, ничего страшного) и назначил время собеседования.

И вот я здесь.

И колотится сердце в горле, когда я стою в этом утреннем всё нутро прохватывающем дворе и не могу сдвинуться с места.