Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке

В 1322 г. посольство это с грамотою прибыло в Вильну к Гедимину[69]. Князь принял его очень ласково и согласился на предложение архиепископа и магистрата вступить с ними в дружественный союз. Затем рижские послы приступили к выполнению самой главной и самой трудной цели своего прибытия в Вильну, именно: приобретения вышеозначенных документов. После долгих хлопот им удалось достигнуть и последнего. Но при этом послы совершили ловкую и хитрую мистификацию. Подробности этого дела весьма любопытны: Гедимин, вступивши на литовский престол, часто выражал желание пригласить в свое государство заграничных ремесленников и колонистов для насаждения в нем начатков западной культуры. О желании Гедимина вняли в Риге. Поэтому рижские послы, когда прибыли в Вильну и заключили дружественный союз с литовским князем, уговорили Гедимина написать грамоту к прибалтийским немецким торговым городам. Любику, Штетину и другим с просьбою о присылке ремесленников и колонистов; а затем убедили его написать еще три грамоты: одну в Авиньон к папе и две других к монахам двух католических орденов – Францисканского и Доминиканского[70]. Но так как Гедимин ни слова не знал по-латыни, а между прочим вышеозначенные грамоты следовало написать на этом языке, как дипломатическом того времени, то он пригласил к себе во дворец живших в Вильне двух францисканских монахов: Бертольда и Генриха и просил их составить эти грамоты, а те, по наущению рижских послов, поместили в последних трех грамотах не то, что говорил князь, а то, что желали архиепископ и магистрат. Так, в грамоте к папе, вместо почтительных выражений, употребленных Гедимином по отношению к главе католической церкви, Бертольд и Генрих написали, что будто бы литовский князь соглашается принять христианскую веру и что если он до сего времени не сделал этого, то виноваты в том тевтоно-ливонские рыцари, которые перехватывали его послов, отправляемых в Авиньон. В грамотах же к монахам двух католических орденов – францисканского и доминиканского – вместо изъявления князем обещания покровительствовать каждому из братий сих орденов в случае прибытия их в Литовское государство[71] Бертольд и Генрих написали, чтобы оттуда присланы были миссионеры, знающие литовский язык, для распространения латинства и что для присланных будут основаны монастыри и костелы. В то же время в грамотах к двум вышеозначенным орденам прибавлено было, что Гедимин потому собственно обращается к ним, монахам францисканского и доминиканского монастырей, что не желает иметь никакого дела с алчными и жестокими рыцарями Тевтоно-Ливонского ордена. После этого вышеозначенные четыре грамоты были подписаны Гедимином, скреплены печатями и чрез особого княжеского посла отправлены к архиепископу и магистру для дальнейшей отсылки[72].

Такова была мистификация, устроенная немецкими послами по наущению архиепископа и магистрата и таким образом достигнута желанная цель касательно приобретения необходимых документов, чтобы одолеть тевтоно-ливонских рыцарей.

Очень может быть, что обман скоро открылся бы, если бы посол Гедимина благополучно прибыл в Ригу. Могло бы случиться, что эти грамоты прочитал бы кто-нибудь, не состоящий в сговоре с архиепископом и магистратом, и объяснил бы послу их подложность. Но в том и дело, что посол не попал в Ригу: он на дороге где-то пропал без вести, а грамоты, между прочим, кем-то переданы были кому следует.

Рижский архиепископ и магистрат, получивши вышеозначенные грамоты, отослали их на Запад по назначению. Папе грамота доставлена была каким-то рижским монахом, причем им заявлено было, что литовский посол, везший ее, на дороге был схвачен рыцарями и брошен в тюрьму.

Грамоты эти произвели сильное впечатление на западе Европы. Папа немедленно известил французского короля о радостном событии для христианства – о предстоящем крещении литовского народа. Затем сейчас же приказано было, посредством особой буллы, всем духовным лицам Ливонии вступить в тесный союз с Гедимином и заключить с ним вечную дружбу. То же самое другою буллою повелевалось сделать и рыцарям Тевтоно-Ливонского ордена. Последние, получивши папскую буллу и узнавши из нее о желании Гедимина креститься, не подозревая, конечно, мистификации в этом деле, страшно перепугались: рыцари увидели, что многолетний спор их с архиепископом и магистратом за Ригу теперь уже кончится не в их пользу; они потеряли голову, не знали, что делать и за что ухватиться; начали бросаться то в одну сторону, то в другую; но в конце концов все-таки должны были исполнить требование папы, то есть вступить в тесный союз с литовским князем и заключить с ним вечную дружбу.

Вот те обстоятельства, которые заставили рыцарей, как мы уже говорили выше, отложить свое мщение Гедимину за знаменитое меднинское поражение.