Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке

До вступления на польский престол Стефан Баторий известен был своими высокими личными достоинствами, именно: глубоким политическим умом, твердостью характера, военными дарованиями и выдающимися административными способностями.

Относительно религии Стефан Баторий – католик от рождения. Правда, почти все историки, как русские, так и польские, говорят, что Баторий до вступления на польский престол был протестантом; но это благодаря открытию новых источников в настоящее время оказывается несправедливым. «Теперь, – говорит профессор Любович, – уже достоверно известно, что все рассказы о том, будто Баторий был протестант до принятия польской короны, принадлежат к области басен».

Отношение Батория к иезуитам; преобразование виленской иезуитской коллегии в академию; характер воспитательной деятельности иезуитов. Новый польский король отличался глубокою набожностию; по донесению папских нунциев Калигари и Болонетти, он каждый день бывал в костеле и подолгу молился в нем. Сделавшись королем, Баторий немедленно приблизил к себе иезуитов и потом так их полюбил, что часто говорил своим друзьям: «Если бы я не был королем, то был бы иезуитом». Двух из них, самых умных и даровитых, Петра Скаргу и Антония Пассевина, он сделал главными своими советниками; первый был у него духовником и придворным проповедником, а второй – составителем дипломатических актов[230].

По просьбе сих двух любимцев Баторий в 1578 г. преобразовал виленскую иезуитскую коллегию в академию, со всеми правами и привилегиями западных университетов, то есть академии предоставлено было право раздавать дипломы на ученые степени: бакалавра, магистра и доктора, причем виленский католический епископ назначен был покровителем академии, а ректором – Петр Скарга.

В 1586 г. академия имела у себя 54 профессора и более 700 учеников. При академии была бурса, или конвикт, для бедных воспитанников; тут они пользовались даровым помещением, столом, а нередко и одеждою. Виленская академия разделялась на 7 классов и обнимала все ступени школьного образования, начиная с низших. Преподавание велось на латинском языке; главными предметами обучения были латынь, схоластическая риторика и богословие; медицинские, естественные и математические науки в академии не преподавались. Обучение по-прежнему совершалось бесплатно; но это, впрочем, так казалось: иезуиты получали с воспитанников натурою в десять раз больше того, что следовало бы деньгами. Система и направление иезуитского воспитания в этой академии, как и везде, не отличались и не могли отличаться благотворным влиянием на юношество: они до крайности суживали круг понятий воспитанников, убивали в них всякое самостоятельное развитие мысли и заковывали ее в цепи рабства. Подчиняя не только внешние поступки, но и самые душевные расположения молодых сердец постоянному и строгому контролю, иезуиты убивали в своих питомцах энергию воли в самом зародыше, а грубыми и унизительными наказаниями притупляли благородные чувства. Все науки преподавались в сухих схоластических формах. Притом все науки направлялись к одной цели: покорности папе и католичеству. Желая скорее и решительнее достигнуть предположенной цели, иезуиты нередко самым бесцеремонным образом искажали факты известной науки[231]. Больше всего в этом отношении выпадало на историю. Они даже отучали воспитанников от родного языка, заменяя его латинским. Воспитывая в юношестве любовь к папе и к католичеству и в то же время ненависть к другим исповеданиям, иезуиты доводили своих воспитанников академии до того, что те впоследствии становились для диссидентов не лучше татарских полчищ, особенно для православных.

Любя науку и ученых людей, Баторий очень часто посещал академию, присутствовал на экзаменах и на диспутах.

Борьба Батория с Иоанном Грозным. После коронации Баторий отправил своих послов к московскому царю с извещением о своем вступлении на польский престол. Царь, прочитавши известительную грамоту, сильно рассердился на Батория за то, что тот назвал себя в этой грамоте литовским государем и братом его. Московский царь считал Батория, как не наследственного правителя, нисколько не выше князей Острожских, Бельских и других польско-литовских князей, а потому считал для себя унизительным брататься с Баторием. Притом Иоанн Васильевич недоволен остался Баторием еще за то, что тот в своей известительной грамоте не потитуловал его словами «царь» и «князь Смоленский и Полоцкий». Все это Иоанн Васильевич тут же и высказал послам, и притом высказал в форме довольно неделикатной. Баторий, узнавши об этом, страшно оскорбился, но пока, до поры до времени, отложил свою месть: ему сначала нужно было кое-что сделать внутри собственного государства.

Борьба началась с 1579 г. по поводу завоеваний, сделанных московским царем в Ливонии.