Литр Иваныч и Мотылёк

— Я в Прибалтике никогда не был, — сказал Сергей. – Эстония, это ведь Таллин?

— Таллин, — подтвердил Валерий.

— А по-эстонски вы знаете? – спросил Сергей

— А как же!

— Скажите что-нибудь.

— Яак Йола, Вана Таллинн, Каубамая[4].

— Я слышал, что в магазине, если по-русски говоришь, тебе ничего не продадут, правда? – спросил Сергей.

— Вполне может быть, — ответил Валерий.

— А мне вот мужики на заводе рассказывали, — вступил в беседу Литр Иваныч. – особенно если на селе, в деревне у них…

— На хуторах, — поправил Валерий.

— Попить, допустим, попросишь. Так она даст. Попить-то. Даст. А сама туда плюнет! И стакан потом разобьет.

— Сейчас, после Бронзового солдата[5], я ничему не удивлюсь, — ответил Валерий. – А вы везде говорите: мы, мол, туристы из Москвы. Тогда они по-другому относятся. Это к нам, местным не больно-то. У меня дочке четырнадцать лет, так тоже – оккупант.

— Покупать? Не-е-ет. Какие мы покупатели, — отмахнулся Литр Иваныч. — Так, будя… Пиво ваше хвалят. У нас снабженец с Каунаса привозил.

— А у меня знакомый, — сказал Сергей, — в общаге нашей живет, — пояснил он Литр Иванычу. — Служил в Таллине. Так рассказывал, что телевидение финское на обыкновенную, на обычную антенну ловит! Представляешь, Яковлевич!? А?! И фильмы всякие, такие, о-о-о… Эротика. И концерты! Рок-музыка, фестивали разные.

— По кабельному вечером…

— Да что вечером! – перебила Валерия бабуся. – Днем включишь – трахаются! Дети же! Всё видят. Ни стыда, ни совести. Белым днем показывают.

— Они лучше нас всё знают, — махнул рукой Валерий. – Правда?

— Эт точна, — подтвердил Литр Иваныч голосом товарища Сухова.

— А очки у вас продаются? «Капельки», — уточнил Сергей.

— Да очков, как грязи. У вас в Нижнем нет что ли?

— Давно в «Универмаг» не заходил, — соврал Сергей. – Я вот такие хочу. Как у Алена Делона.

— Найдешь, — уверенно сказал Валерий.

— И еще, знаете, я слышал в Прибалтике диски западные можно купить в магазине.

— Сидишки? Полно. Да народ сейчас все скачивает с торрентов. Каждый третий в автобусе с эмпе-три-плейером.

— И «Роллинг Стоунз» пластинки есть!?!

Послышались переливчатые звуки.

Бабуся поднесла к уху плоский предмет.

— Алло…. Я, Марусь… Бологое проехали… Да. Помню….. Хорошо-хорошо, не волнуйся. Передам… Всё, целую. Входящих набежит, пока.

— Это у вас что?!! – спросил Сергей с изумлением.

— «Моторола», — показала бабуся.

— Вот так штука!!

— Да, — согласилась бабуся, — старенький уже. Раритет. Мне с наворотами не надо. Главное, чтобы звонил. Это молодым навороченный подавай. Хотела внучке подарить – «Нокия» со скидкой в «Максиме»[6] продавалась. Так эта: «Мне с блюту-у-узом». У меня таких денег и нет. Что это блютуз-то? – спросила она Сергея.

Он пожал плечами.

— Я в этом не особо…

— Это друг у дружки песни перебрасывают, фотки — пояснил Валерий. – Сейчас на всех современных моделях.

— Пойдем что ли, покурим, — сказал Литр Иваныч Сергею.

— Я же не…

— Пойдем, — Литр Иваныч больно толкнул его в бок локтем.

***

— Вагон-то другой, — закрывая двери тамбура, сказал Литр Иваныч. – Тот, как чумичка был, не отскребешь. А этот – ковровые дорожки. Там половика худого не лежало. И белье не рваное, заметил? Беленькое.

— А как же мы на Таллин сели? Не сильно и пьяные были. О, ебическая сила! Так ведь на Таллин с другого вокзала, слушай! Ничего не понимаю.

— Да ты был, как сосиска. Вроде ничего-ничего, а потом резко – хлоп! и готов. Пошел девятки писать.

— Второй день так хлестать… А что, Яковлевич, поедем! А?! Таллин хоть посмотрим. Когда еще? Всё-таки советская заграница. Потом – как-нибудь. Семь бед – один ответ.

— А занавесочки? Видел, что написано?

— На какой занавеске?

— На оконной.

— На иностранном что-то.

— Цифры видел? – спросил Литр Иваныч.

— Да и внимания не обратил.

— 1909 – 2009. ЕРТ[7]. Или как. Перенесли нас, пока дрыхли без задних ног! И бабка. Врёт, как сивый мерин. Котов она терпеть не может. А вчера всё сидела, наглаживала: «Мурзя, Мурзя». Я пьяный, пьяный, — а всё замечаю. Информацию, как Штирлиц анализирую. А Валера этот? Блютуз, то, сё. Потолки два пятьдесят. Они везде два пятьдесят! ГОСТ! Стандарт! Сговорились, понял? Артисты. Спектакль для двоих. Для нас двоих, — Литр Иваныч постучал себя по груди. – И на всю страну. В потолке телекамера, и за окном тоже.

— А машины? Лес?

— Кинопленка. Сейчас снимут, ненужное вырежут, а потом покажут. На весь Союз. По Первой Всесоюзной. В передаче «Вокруг смеха». В соседнем купе может сам Александр Иванов с Хазановым едут. И усикаются. На нас, дурачков. А мы и рты разинули. «Алло, Маруся», — передразнил Литр Иваныч. – Потом на заводе мужики проходу не дадут, засмеют. Попали в телевизор. Эх!! — Литр Иваныч длинно выругался. – У тебя расческа есть? Хоть причесаться.

— Ладно, что не выпимши.

— А вот похмелиться бы надо. Ты, в общем, поосторожней. Рот не разевай, как долгоносик.

— А если спросят? Про блютуз?

— Уклончиво. Как у всех. Мы, мол, люди маленькие. Про начальство плохое не говори. Да что я тебя учить буду!?

— А чего ты орешь!?

— Связался я с тобой.

— Кто с кем связался! – огрызнулся Сергей. — Еще посмотреть.