Литр Иваныч и Мотылёк

— Валера этот. Париться он не будет, если по отчеству назовут. Боже ты мой. В бане, конечно, по-простому. Ну, а если скажут: «Валерий Иваныч, подкинь на каменку». Эка беда. А он развернется и пойдет. Немытый. Так не ходи в баню! Дома! В ванной скребись. Демократ, дальше некуда, жопа грязная. На «ю» ему.

— Бабка тоже, совсем не по делу придуряется. Неестественно, Яковлевич, правда?

— Может выйти на следующей? – предложил Литр Иваныч. – Вдруг это не поезд? а телестудия «Останкино»? На Шаболовке.

— На Академика Королева, 12.

— Там «Спокойной ночи, малыши», — возразил Литр Иваныч.

— И «Очевидное-невероятное».

— Да, — вздохнул Литр Иваныч. – О, сколько нам открытий чудных готовят.

— Еще, наверно, не больно-то и выйдешь. Милиция на выходе скажет: где пропуск на цапфу? Доказывай потом.

— Разберёмся, — сквозь зубы сказал Литр Иваныч и выбросил окурок.

***

В купе шла оживленная беседа.

Снабженцы присели, искоса посматривая друг на друга и на попутчиков.

— В Усть-Луге, — продолжал Валерий, — аж с Урала народ работает. Роют, копают там — будь здоров. Углубляют. Это ж какая стройка! — он обернулся к Литр Иванычу, — Сами понимаете.

Литр Иваныч важно кивнул.

Сергей поддакнул:

— «А короче — БАМ».

— Достроят, им Путин за Бронзового солдата крантик напрочь завернёт, — сказал Валерий.

— На нас и скажется, — вставила бабуся. – Одно к одному – цены и подскочат. В подъезде уже вывесили. С первого августа — опять на воду. Пожалуйста! Водомеры и так как сумасшедшие крутятся. Хоть умываться не ходи. Я у дочки гостила, ванну, в кои веки приняла. Полежала. Отвела душеньку.

— А где дочка? – спросил Литр Иваныч.

— За Костромой, недалёко. А у вас водомеры стоят?

— У нас водомеров нет, — выскочило у Сергея, и он с испугом прикрыл рот рукой.

— Есть уже, есть! — Литр Иваныч гневно посмотрел на Сергея. – Только не у всех.

— И я вот своим говорю: и вы в своей деревне тоже к этому придете, — сказала бабуся. – А то кран не закрытый, льётся во всю ивановскую. Я закрывать бегу — они смеются.

— Англичане пробочкой раковину, — показал Валера, — и в этом полощутся.

— Вот-вот, — подтвердила бабуся. – К этому всё и идет. А с зубами? Передавали – всё, платить не будут. Наплевало государство. А у нас проблема — и у меня, и у деда. Так и будем шамкать. За протезы какие тыщи отдай!

— У нас в заводской хорошую врачиху взяли, — громко сказал Литр Иваныч, глядя в потолок. – Молоденькая, но молодец, — «с выражением» сказал он, — Мне коренной выдрала – не почувствовал.

— Так у вас в акционерке свой кабинет? И бесплатно? Видно, хозяин хороший. О людях думает.

— Пал Палыч – мужик справедливый, — сказал Сергей. – Его министром в Москву хотели. Не поехал. Тут-то он в городе… Свой самолет.

— А что ты хочешь, — продолжил Литр Иваныч, — авиационный завод. — Он встал во весь рост и громко продекламировал: — На весь Союз работаем. Да и на заграницу. Наши движки ого-го где.

— Ну, этим не удивишь, — сказал Валерий. – Сейчас на вертолетах из Подмосковья в офисы летают. Из виллы вышел – раз! и на крышу приземлился. По НТВ показывали.

— Олигархи, — скривила губы бабуся. — Что хочу, то и ворочу. А всё на дармовщинку. На народное. Правильно еврея этого посадили! А крику сколько? От интеллигенции этой вшивой? Дыма без огня не бывает — вот что я скажу. Всех их, паразитов этих! в Сибирь! на лесоповал. Сталина на них нету.

— Не так всё просто, я думаю, — сказал Валерий. — Уж больно они накинулись, второй срок мотают. Других пристращать хотели, я так думаю. Дескать, не думайте, что можно подумать, раз вы такие умные, что о вас и подумать некому.

— Он же атомную бомбу сделал, — тихо сказал Сергей.

— Когда? — спросила бабуля.

— Ходорковский?!! — удивился Валерий.

— Академик этот. Фамилию не помню. Я по «Голосу Америки» слышал.

— Сережа! – грозно предостерег Литр Иваныч. – Твой номер девятый. Ты на живца не ловись. А вы поосторожнее с разговорчиками такими, — строго указал он Валерию. – Что делает руководство страны — всё верно. И правильно. Злопыхатели из-за границы пусть что угодно говорят. А там, — Литр Иваныч показал в потолок, — виднее. На то они и в Кремле сидят. Дурачков там не держат. Посадили – пусть сидит. Тапочки шьет, как Шукшин в кино говорит[8]. Руки тренирует. В жизни пригодится. Человек знаменитый, заслуги – заслугами, их не отрицаем. Но и пакостить не надо. Хватит нам солженицыных! Родина тебе всё дала: учила бесплатно, квартиру — всё что хочешь, — по заграницам ездил. Деньги, я думаю, большие получал. Мы так не жили, и жить не будем, как он.

— Это верно, — сказала бабуся. — Они нашей жизни не знают, не видывали. Евреи-оленеводы. На вертолетах катаются, а нам на гроб не скопить. Верно Высоцкий говорил: вор должен сидеть в тюрьме!

— Смотрели, да?! – оживился Сергей. – А Яковлевич не смотрел. Я ему уж рассказывал, рассказывал. Такой фильм! Когда вот повторят теперь? Жди вот.

— Так надо дивиди купить, — сказал Валерий. — Я видел – все серии на одной дивидяхе. Пожалуйста.

— Купил уже, — сказал сумрачно Литр Иваныч. – Дивидяху. Всё некогда. Работа. Разъезды.

— Может покурим? – предложил Сергей.