Лица

Так кончился своеобразный шоферский клан, кончилось время, когда шоферы, по их собственному выражению, ходили что теперь космонавты. «С количеством, — сказал Пирогов, — вышла у нас неустойка. Стали мы друг к другу хладнокровней». Разумеется, квалификация изменилась в лучшую сторону: АМО по сравнению с «Колхидой», что велосипед по сравнению с АМО.

Пожалуй, объединяются шоферы всех марок и характеров лишь в тех случаях, когда речь заходит о плохих дорогах, неправильных расценках, «нахальных», пешеходах, «зловредных» инспекторах ГАИ и еще мотоциклистах и велосипедистах, которых они единодушно называют «полуфабрикатами».

ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Однажды я спросил Михаила Федоровича, как он относится к своему непосредственному начальству. Он ответил в характерном для себя стиле: «Не в полной мере любви». Мы занялись расшифровкой, и я выяснил, что начальство Пирогов «любит и даже уважает» за то, что в последнее время оно стало работать «без насилия над шоферами, стараясь нам все объяснять и разъяснять в духе новой экономической перестройки». Ну а почему «не в полной мере»? Потому, что еще бывают случаи, когда руководители добиваются экономии «не творчеством, а ущемлением водителей».

За примером Михаил Федорович никуда не пошел. «Он живой, — сказал, — стоит перед вашими глазами». Некоторое время назад руководству стало ясно, что не хватает бензовозов. Выход из положения нашли: увеличили нормы скорости езды по городу. Быстрее, мол, будут оборачиваться, успеют удовлетворить все потребности в бензине. Но дороги при этом не улучшили, песочком их не посыпали, подземных переходов для пешеходов не сделали, освещения не прибавили и крылья к машинам не приделали. С какой скоростью ходили прежде бензовозы, с такой и продолжали ходить. В итоге: дело не выиграло, но экономия автоколонне шла, правда, за счет уменьшения заработка шоферов.

— А мы что предлагали? — сказал Пирогов, и я понял, что передо мной сейчас не просто рядовой шофер, а, если хотите, в некотором роде общественный деятель, который решает государственную задачу. — Мы предлагали: первое — увеличить сечение труб, через которые заливают бензовозы горючим; второе — ликвидировать взвешивание уже залитых бензовозов: ведь каждая машина имеет маркированный резервуар, зачем еще взвешивать машины на весах, заставляя водителей но тридцать-сорок минут выстаивать в очереди на взвешивание? И срочно улучшить подъездные пути к автозаправочным станциям — третье. Тогда у каждого бензовоза получится на несколько рейсов в смену больше, и план будет выполнен. Заметьте, не горбом одного шофера, а общими усилиями.

Если читателя интересует действенность шоферских предложений, могу сообщить, что к моменту моего приезда в Саратов взвешивание машин уже отменили.

И вот таких, далеко не личных забот у водителей автоколонны «сверх головы», как выразился Пирогов. От себя добавлю, что в своих профессиональных делах водители выступают, как правило, единым фронтом с инженерно-техническими работниками автохозяйства. Противоречий между ними нет. Это обстоятельство натолкнуло меня на мысль о том, что профессиональный интерес выходит на первый план, стирая социальные различия. Это очень знаменательное и любопытное явление, требующее к себе более пристального внимания.

Михаил Федорович Пирогов — член цехкома. Не месткома — всего лишь цехового комитета, шишка на ровном месте, как он сам себя зовет. Должность не прибавляет к внешнему виду Пирогова ни одной новой черты, но в его психологическом складе явно произошли отдельные изменения. Какого бы вопроса мы с ним ни касались, даже предельно личного, Михаил Федорович постоянно проявлял волнение за всех шоферов. Что скажут водители, если узнают мнение Пирогова по такому-то вопросу? Что скажут читатели, если будут судить о шоферах «по Пирогову»?

Я чувствовал: ему трудно рассказывать о себе. Иногда он прибеднялся, а чаще приукрашивал собственную жизнь, заботясь о том, чтобы о шоферах, не дай господь, плохо подумали. «Калымите, Михаил Федорович?» — «Типун вам на язык! У нас в колонне никто не калымит!» Между тем на такой же вопрос в анонимной анкете, распространенной мною среди шоферов, значительная часть водителей ответила: «Беру, если дают», «Жизнь заставляет», «Редко», «Да. Хотя и противно». Если, положим, у нас речь шла о том, что скоро должно состояться перевыборное профсоюзное собрание, и Пирогов надеялся, что его больше не выберут в цехком, он обязательно добавлял: «Но это лично меня касается. Вообще ребята от общественной работы не отказываются». — «А вы что же?» — спросил я. «Есть обида», — ответил Пирогов.