К ней казначей седой, как мальчик, сватался,
А с герцогом блистала в вихре бала...
Лишь одного Луи ей было мало.
Талант актрисы и талант певицы.
Талант любить без фальши короля.
Велела всем таланту поклониться –
И засияла всех искусств заря.
Престижно стало петь и танцевать,
Ваять, резьбить, писать и рисовать.
Была его страстью и девочкой скромной.
Молился у ног, целовал, как икону.
Не знал, что себя сладострастием губит -
В миг смерти, шалея, ласкал её груди.
Пьянил ей душу, атакуя письмами.
Дерзил в них, плакал, пробуждая ревность.
Софи срослась с его хмельными мыслями –
И, словно мужу, сохраняла верность.
От злых убийц она спасла Вольтера
И спрятала в маркизовых покоях.
Все почести вернула, славу, веру.
И гений стал...
Любовником покорным.
– Собака чужого щенка растерзает.
Чужого ребенка спасет человек.
Любовь и сочувствие нас возвышают.
А мысли и труд удлиняют наш век.
– Когда из трущоб и больших городов
Уйдешь и полюбишь живую природу –
Тогда только к вечности будешь готов,
Найдешь свои равенство, братство, свободу.
Разделись донага четыре дамы.
А он один – мастак в стихах и в драме.
И тут не сник, а «трахал» с вдохновением -
Лежат четыре шлюхи без движения.
Он в Венгрии звал себя князь Ракоци,
В Венеции – граф Белами,
В Париже – маркиз Монферат
В Москве – генерал Розенблат...
Твердил, что ему целых пять тысяч лет,
Что сам написал... древней Библии текст.
– Тебя, Мишель, убьют на баррикаде...
Представят Франсуа к большой награде,
А после поведут на эшафот –
Объявят, что во власть пробрался мот.
И день за днем казнят всех самых умных.
И в казнях тех дойдут до низкой низости –
«Во имя разума и справедливости».
Ночью любила мужские напевы,
Шутки, репризы и сцены в ролях...
Тот получал поцелуй королевы –
Кто посмешней осмеял короля.
Стихами восславил дворянку Шарлотту
За то, что кинжалом пронзила Марата,
Вождя якобинцев и смуты кровавой...
Террором боролась Шарлотта с террором.
И стала для Франции бедных – позором.
Для Франции сытых – немеркнущей славой.
– Стройна, а в очах будто отблеск зарницы.
В постели всевластна, с повадкой царицы.
Она мою жизнь подчинила себе:
Я стал ее пажем, забыв о гульбе.
Не женщина – нежный, ласкающий деспот.
Но в страсти той Я моему стало тесно –
Пришлось убежать к невзыскательной даме.
Застал жену с любовником в кровати –
И шпагою проткнул ему мошонку.
А тот нашел свой подлый путь к расплате –
Упек ревнивца в дом умалишенных.