Няню нанять денег не хватало,
Брали дочь с собой в лабораторию.
С детства та с пробирками играла –
И повторила мамину историю.
Леони заставили спать с адвокатом,
Чтоб лучше шпионить за «тем демократом».
Она же в постели влюбилась в Гамбетту,
Про слежку открылась ему по секрету...
Они десять лет целовалися всласть –
И все это время дурачили власть.
Камилла звездой ему в душу впорхнула,
Зарей вдохновения в ней засияла
И силу титана Родену вдохнула –
Шедевры не он, а она изваяла.
К воде, как лебедь белая, плыла.
Весь пляж её фигурой любовался.
Ласкала тело гибкое волна,
А взгляд с лучами солнца обнимался.
В любви так резвился, как в речке форель.
И часто мужчиной ставал роковым.
Ревнуя, стреляла в себя Габриэль.
Осталася пуля в груди у Лили...
А Эмма назвала его золотым,
К нему от богатого мужа сбежала,
На Острове Радости с ним ликовала.
– Привиделась Ида на сцене небес,
Я сел за рояль – и о чудо чудес! –
Мелодия неба, как сон, полилась –
И капали слезы из сомкнутых глаз.
Его в коляске подвезли к жене,
Простился с ней без слов – рука к руке.
И сразу же велел везти к мольберту,
И написал ее портрет предсмертный
В венке из алых роз.
– Мне помог композитор Бетховен.
Своей силой духа, победой над
глухотой, одиночеством, бедностью.
Это он указал мне путь:
«Через страдание к радости!»
– Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди суда,
или на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй.
И это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму –
Одну
или вдвоем с Парижем.
Корреспондента, что к нему пришел,
Он принял, сидя в ванной нагишом.
Спросил тот:
– Как шлифуешь моды грани?
– Мочалкой и водой вот в этой ванне.
Пока жила безумная любовь –
Сердца цвели букетами стихов.
Когда же чувства вдруг оледенели –
Таланты их засыпали метели.
Швыряла в мужа, злясь, тарелки.
А он ловил – и хохотал...
То начинался с переделки