Лица российской национальности. Сборник рассказов и эссе

Царь Иван был Великий грешник: семь жен, убийство сына, казни и пытки невинных людей, погромы русских городов, убийство митрополита Филиппа – все на нем! При этом он был довольно богобоязненный человек, много времени простоявший за молитвами и разбивавший лоб в земных поклонах, прекрасный для того времени стилист, обладающий богословской эрудицией. Грозный был мнительный и подозрительный правитель, охотно веривший наветам и доносам ближних, устроитель публичных казней и беспощадных пыток. Иван Грозный был истинный, в понимании народа того времени, царь , который не позволял боярам, проходимцам и духовенству вмешиваться в дела Государевы, который иногда приближал проходимцев к трону, но сам же и устранял их. Частые смены политических настроений Ивана 4-го не могли не повредить нормальному общественному развитию России, но его попытки дать стране выход к морям, сделать Русь мощнейшим европейским государством завершились успехами русского оружия в эпоху Петра 1 и Екатерины 2.

« Жизнь тирана есть бедствие для человечества, но его история всегда полезнее для государей и народов: вселять омерзение ко злу значит вселять любовь к добродетели… », – так завершает свое повествование об эпохе Ивана Грозного великолепный историк Карамзин. Фигура Ивана Грозного заняла свое место и в русской, и в европейской истории 16 века. Царь Иван был правителем своего времени – позднего Средневековья, и его политические и религиозные озарения сочетались с явным помрачением его рассудка. Несмотря на все его преступления, народ русский выделял Грозного среди других русских царей 16–18 вв., порой видя в нем истинный пример для них. Таков итог нашего труда, как выразился бы уже упоминаемый нами историк Михей Ап. Трюхин, « не по за мышлению Бояню, а по сирой истине, коей владеет один Всемогущий» .

Вспомните время Иваново, но не забывайте о времени, в коем сегодня проживаете! Сгниют в истории мира кости человеческие, но не истлеет Слово Божие… Аминь.

...

Август-сентябрь 1994

лето 2009 г.

Один среди звезд (Детство и юность Михаила Лермонтова)

Люди друг к другу зависть питают;

Я же – напротив!

Только завидую звездам прекрасным ,

Только их место занять бы хотел…

М. Лермонтов «Небо и Звезды»

Одиночество и гениальность Михаила Лермонтова в нашей литературе почти ни у кого не вызывает сомнения. Несмотря на некоторую логичность присутствия писателя Лермонтова в русском литературном процессе второй половины 1830-х гг., на шумный успех некоторых его стихотворений, «Демона» и «Героя нашего времени», этот ПОЭТ никогда не мог быть однозначно отнесен к какой-то укоренившейся традиции. В 1840-е все литераторы взахлеб говорят о «пушкинском» и «гоголевском» направлениях в русской литературе, в 1850–60-е гг. критика разделяет «чистое искусство» и «гражданское» направление в русской поэзии, и во всех этих случаях фигура Лермонтова замерла как-то одиноко и несколько вдалеке от общественных баталий. Он, несомненно, поэт милостью Божией, балансирующий на грани земного и вечного: достаточно прочитать его «Парус», все «Молитвы», «Смерть поэта», «Пророк», «Сон» и др. Но он же и публицист (гражданским пафосом наполнены «Поэт», «Дума», «Журналист, читатель и писатель»), и патриот (кто не вспомнит его «Бородино», «Валерик», «Родину» и др.), он и бравый офицер, не прячущийся за солдатские спины, он же и преследуемый невежественным царем и его дворней вольнодумец.

Лермонтов и самый яркий наследник великого Байрона в мировой поэзии, он же достойный продолжатель в русской поэзии «нашего всего» Александра Пушкина. Он и создатель нового жанра – русского «психологического» романа, без которого не воспарили бы к своим высотам ни Тургенев, ни Достоевский, ни Лев Толстой. При этом он – поэт как бы вне тенденции, вне литературных школ и общественных восторгов. Он тотально одинок, как в личной своей жизни, так и в контексте литературного процесса конца 1830– начала 1840-х гг.