Лица века

В. Р. А в том, что не до конца она мне понятна. Вот хотя бы один случай недавний. Сидит возле ермоловского театра инвалид – без ноги или без обеих ног, перед ним кепка, в которую денежки бросают. Я иду и тоже наклоняюсь, чтобы бумажку какую-то положить… А мне трудно наклониться, у меня нога, как вы знаете, на фронте подбита. И вдруг он посмотрел на меня так удивленно и воскликнул: «Да ты же сам инвалид!»

В. К. Характерный случай, ничего не скажешь…

В. Р. Целая поэма! Или пьеса, новелла. Я, знаете, по привычке сразу начал домысливать и досочинять…

Чтобы глубже понять русскую душу, надо читать и изучать Достоевского. Я с огромным увлечением это делал всю жизнь, а особенно когда работал над своей инсценировкой по «Братьям Карамазовым».

В. К. «Брат Алеша»?

В. Р. Да, Достоевский в этом романе берет все аспекты русской души. Он берет святость Алеши (и ведь не случайно намерен был именно его сделать дальше главным своим героем), берет разум Ивана – разум, мучающий человека, доводящий его буквально до сумасшествия, страсть Дмитрия, безудержную русскую страсть. Тут, в трех братьях, – многое о русской душе!

В. К. Есть и еще один брат, сводный: Смердяков. Не находите, Виктор Сергеевич, что сегодня он вышел чуть ли не на самый первый план?

В. Р. Ну если и не на первый, то достаточно наглядно себя проявил… Так вот, читая Достоевского, Чехова, других наших великих писателей, можно понять, что такое русский дух. Примитивизирую: это все нравственные и духовные ценности человека. Русский дух не продается! А если продается, он перестает быть русским духом. Он становится тогда духом инородным.

Вот сегодня говорят: «новые русские». Да простят они мне, но эти «новые» – потеряли русский дух. Они взяли американскую бездуховность в образец. А русский дух не продается – ни за какие деньги…

В. К. Когда вы говорите о предпринимаемой попытке убийства русского духа, вы имеете в виду и попытку его купить?

В. Р. Так, так, совершенно верно. Слишком сильна власть денег. Деньги – изобретение дьявола!

В. К. И как вы все же думаете, Виктор Сергеевич, выдюжим? Удастся ли врагам убить последнее, чем еще держимся, – русский дух? Недавно Татьяна Васильевна Доронина очень точно, по-моему, сказала: «Утратить дух – значит, утратить силу».

В. Р. Я уже говорил, мы действительно сдали очень многое. Как в первый период Великой Отечественной. Мы сдали тогда Брест, сдали Минск, сдали Киев, Одессу, Смоленск – до Сталинграда. Но что было потом? Был Сталинград.

Вот и сейчас. Страна разбита на куски. Фабрики и заводы стоят. Поля не убираются. Мы сдаем, можно сказать, город за городом. Приезжают какие-то дряхлые «роллинг стоуны» – и вокруг них устраивается странный ажиотаж.

Да, мы отступаем пока на всех направлениях. Но я верю, наступит наш Сталинград!

В. К. Все-таки верите?

В. Р. Верю. Очень трудно, конечно, будет поправлять все, что с нами сделали. Но – все вернется на круги своя. И русская культура, и наука, и экономика наша с мощнейшим ее потенциалом. И Союз наш вернется – Союз, разрушенный ужасным событием, Беловежской Пущей. Потому что мы были и есть интернационалисты.

Вот это слово сейчас почти не употребляется. Между тем я считаю себя интернационалистом. Я – русский патриот и интернационалист. И это ведь одна из особенностей русского духа – умение понимать другие народы и жить с другими народами.

В. К. Белоруссия внушает вам какие-то надежды? Ее стремление быть с нами…

В. Р. Безусловно. Я невероятно обрадовался, когда стало известно, что Белоруссия снова хочет создать с нами Союз, воссоединиться с Россией. И был страшно огорчен, когда начались яростные попытки всячески помешать, не допустить, сорвать, когда принялись лить грязь на Лукашенко – очевидно, очень хорошего человека.

Это все происки наших врагов! Врагов русского духа! Ну и, кончено, окрик из-за океана: что, вздумали опять соединяться? Они-то столько денег потратили, чтобы нас разъединить, небось уже посчитали, сколько истратили на это.

Однако история показывает: многим народам вместе лучше, чем порознь. Многие ведь по доброй воле соединились в свое время с Россией, хотя нынче стараются это позабыть. Та же Грузия. Она же добровольно вошла в состав России, еще в самом начале прошлого века. У Лермонтова поэтически запечатлено. Помните первые строки «Мцыри»? В грузинском монастыре:

Старик седой
Сметает пыль с могильных плит,
Которых надпись говорит
О славе прошлой – и о том,
Как, удручен своим венцом,
Такой-то царь в такой-то год
Вручал России свой народ.
И Божья благодать сошла
На Грузию! – она цвела
С тех пор в тени своих садов,
Не опасался врагов,
За гранью дружеских штыков.

В. К. Да, удивительно злободневно звучит сегодня!