Лицедеи

— Минут пять. Я вошел через заднее крыльцо. — Гай сел, скрестил ноги. — Ковры все еще в чистке, — с угрозой проговорил он. Грета нагнулась к столу, казалось, ничего, кроме квадратов, для нее не существует. — Я принес веревку для качелей. Могу повесить, если хочешь. — Жалобный тон не произвел на Грету ни малейшего впечатления, она даже не подняла головы. — «Как стервятник», — в голосе Гая послышались мрачные нотки. — Это твои, твои слова.

В ту первую неделю Сильвия беспечно отложила встречу со Стюартом (что ничуть его не задело), но в пятницу поздно утром, когда в квартире Гарри зазвонил телефон, она сняла трубку и услышала голос брата.

— Сил! Я пытался застать тебя дома. Звонил рано. Звонил поздно. Сегодня позвонил в Уарунгу, попал на Гая, он посоветовал мне поискать тебя у Гарри.

— Я провела здесь почти всю неделю, должна тебе сказать.

— А… — Пауза помогла Стюарту скрыть растерянность. — Ты собираешься завтра к Китчингам?

— Да.

— Рози меня тоже пригласила. Скажи, пожалуйста, с какой стати меня приглашают к Китчингам? Они, наверное, решили продать дом, это единственное, что приходит мне в голову. Ты поедешь с Гарри?

— Гарри не поедет.

— Гай тоже. Он только что мне сказал. Кто же там будет?

— Я. Ты, надеюсь. Гермиона и ее семья.

— Стивен тоже?

— Да, Рози сказала, что Гермиона и Стивен обычно всюду бывают вместе.

— Наверное, наверное, вместе. — В голосе Стюарта послышалось легкое раздражение. — Рози должна бы знать, что в субботу я занят. Она решила, что я привезу тебя и задержусь, если смогу. Но если они продают… Ладно, так я и сделаю: если смогу, задержусь. Ты будешь у себя в двенадцать?

— Да. Покажу тебе жемчуг, подарок папы.

— Мама мне о нем все уши прожужжала. Хочешь, я его оценю?

Сильвия провела рукой по бусам, будто хотела защитить их от опасности: — Нет!

— Ну и прекрасно. Мама в восторге от того ланча с тобой, Сил.

— О боже, ты мне напомнил. Стюарт, я рассказала отцу, что мама не умеет читать и писать.

— С ума сошла! Зачем ты это сделала?

— Надоело говорить о пустяках, надоело врать, и это как-то вырвалось.

— Рехнулась! Последний человек, кому она бы призналась.

— Мне очень жаль.

— Больше ты, надеюсь, никому не сказала?

Сильвия понимала, что Стюарт имеет в виду Гарри:

— Нет.

— Ладно. В субботу в двенадцать.

В субботу Сильвия надела индийское платье, жемчуг и села за письменный стол Гарри. Окна квартиры выходили на небольшую деловитую гавань, где обласканные солнцем маленькие суденышки расступались перед иссиня-черной подводной лодкой, державшей курс на свою базу у противоположного берега, а один из прогулочных катеров, которые Гарри называл «усладой обжор», а Сильвия «усладой кутил», совершал свой первый шумный круг. Сильвия начала писать под аккомпанемент глухих всплесков воды, так как к причалу под окнами подошел паром, потом она услышала, как с грохотом опустили сходни. Второе письмо Холиоукам давалось ей немногим легче первого. Мысли ее витали далеко: «В конце концов я решила провести здесь все три месяца, но не из-за отца. Он очень крепкий старик и, может быть, проживет еще много лет. Я остаюсь из-за Гарри Полглейза, вы встречались с ним в Лондоне. Не хочу писать об этом подробнее, чтобы не разрушить чары, но вам и так все понятно. Сидней, должна вам признаться, смущает и изумляет меня. Боюсь, что я снова начала бунтовать против этого города, как бунтовала перед отъездом, но если мне удастся с собой совладать, я, наверное, полюблю здешний резкий неистовый климат и здешних неизломанных людей. Пока Гарри на работе, я разъезжаю в его машине, так что я видела уже большую часть города и пригородов и поняла, что есть приятные места, есть омерзительные, как везде, но девять десятых Сиднея это новые районы, где жизнь еще не устоялась, все без конца меняется — нет, я не могу рассказать, что предстало перед моими глазами. Легче рассказать о том, что не предстало. Потому что представшее необычайно зыбко. Рядом с девушками в цветастых платьях-балахонах я чувствую себя старомодной, хотя видела в прошлом году в Европе, что долгому царствованию синих джинсов пришел конец. Как бы то ни было, я сдалась и в качестве компромисса купила себе индийское платье. Индия! Отсюда она так соблазнительно близка»…

Китайский корабль все еще стоял на якоре в Вуллумулу Бей. Гарри и Сильвия обратили на него внимание, когда Гарри отвозил Сильвию к ней домой, а через полчаса по этой же дороге проехал Стивен Файф со своей семьей. Стивен сказал детям, что на этот корабль грузят пшеницу. Файфы опаздывали к Розамонде, так как ездили на северное побережье посмотреть два дома, о продаже которых сообщалось в объявлениях утреннего выпуска «Геральда». Но Гермионе так не понравился внешний вид домов, что она даже не захотела войти внутрь.

Дети остались на берегу, в машине сидели только Стивен и Гермиона.

— Ты посмотри вокруг, что мы, австралийцы, наделали, — сказала Гермиона.

— Вина моды. Рекламы. Мы одурачены модой и рекламой.