Лицедей

По прибытии на место мы обнаружили там Т. в прекрасном расположении духа в отличие от меня. Переодевшись в гримерке, мы вышли на сцену, чтобы начать контрольную подготовку к выступлению. В жизни любого творческого человека случается поворотный момент, когда его мастерство перестает зависеть от настроения и переходит в разряд ремесла. Независимо от того, что у меня на душе скребли кошки, я мог улыбаться, смеяться, шутить и выразительно жечь глаголом. Выглядело это почти естественно, и только особо зоркий глаз мог уловить фальшь в моем поведении. Как, например, глаз нашего продюсера, который после репетиции строго наказал мне сделать все возможное, чтобы я натурально сиял перед зрителем без резиновой улыбки. Я не знал, как это сделать. Моя тонкая чувствительная натура сильно зависела от происходящего вокруг, поэтому сам я в редкие моменты мог управлять эмоциональным состоянием.

Пока внимание продюсера переключилось с меня на Д., чтобы привлечь его к тренировке голоса, я взял бутылку воды и присел в кресло на сцене, окинув взглядом многочисленные бархатные ряды концертного зала. В воображении я каждый раз рисовал овации, восторженный блеск в глазах зрителей, чествующих меня. Да, я был немного тщеславен, действительно любил, когда мной восхищались, хоть и зачастую скромно от этого отмахивался.

Пока я витал в своих фантазиях, рядом, на поручень моего кресла, присел Т. и откинулся на спинку, склонившись к моему уху.

– Слушай, А., я правильно помню, что ты сейчас ни с кем не встречаешься?

Почему-то от этого вопроса мое настроение испортилось еще сильнее.

– Верно, – без энтузиазма ответил я, закручивая крышку пластиковой бутылки.

– Мне неудобно тебя спрашивать, но если ты откажешься, ничего страшного – я пойму. Сегодня на концерт придет моя сестра, а она просто без ума от тебя. С самого начала проекта только о тебе и спрашивает. Она меня слезно умоляла с тобой познакомить, и если ты согласишься, я буду крайне благодарен.

– У тебя сестра есть? – удивленно спросил я, будто бы не слыша то, о чем он только что меня попросил, и обернулся. Из-за того, что он склонился ко мне, сидя на том же кресле, его лицо оказалось слишком близко к моему. Мы встретились взглядом, и я почувствовал, как по телу пробежал легкий разряд, возвращаясь бушующим приливом к голове. Я тяжело сглотнул, вцепившись в поручень, но Т. тут же спрыгнул с кресла и опустился рядом на корточки как ни в чем не бывало.

– Да, младшая. Она симпатичная, – поспешно и настойчиво решил он упомянуть этот факт и сложил ладони в молитвенном жесте. – Пожалуйста.

– Ладно.

Я натянуто улыбнулся, отмахнувшись от его умопомрачительно милой мордашки. Т. особо не умел в эмпатию, поэтому, не различив моей индифферентной реакции, радостно поблагодарил меня и, похлопав по плечу, вернулся к репетиции. Я уже наперед знал, о чем грезила его сестра, и мне ни в коем случае не хотелось разочаровывать родного ему человека. С другой стороны, отказать ему я тоже не мог. В конце концов, простое знакомство ведь ни к чему не обязывает?

Буквально за полчаса до начала я смог чудесным образом взбодриться и свою роль на концерте исполнил отлично. По крайней мере, так я себя оценивал. Нас буквально завалили подарками, которые мы еще какое-то время рассматривали и пытались упаковать обратно.

На улице нас уже ждал микроавтобус, чтобы отвезти в гостиницу. Т. спешил впереди, пытаясь на ходу что-то написать в телефоне. Он выбежал наружу, не придержав дверь, отчего Д. громко возмутился и услышал отдаленные извинения с той стороны. За дверью нас кроме автомобиля ожидала и потрясающая погода. Было так необычайно тепло, что мне захотелось с разбега прыгнуть в сугроб и всю ночь смотреть на звезды, ловя языком снежинки.

Силуэт Т. сложно было не заметить. За его плечом едва виднелась субтильная женская фигурка в длинном пуховике, отбивая ножками ритм, как обычно делают люди, чтобы согреться на холоде.

“Сестра”, – сразу подумал я, безуспешно пытаясь спрятаться за спину Д., который был ниже меня едва ли не на целую голову. Это то же самое, что зайти за столб и спросить “меня видно?”

Украдкой взглянув в их сторону, я неловко оступился, чем привлек внимание молодой особы. Она тут же вцепилась в меня взглядом таким образом, будто боялась, что я могу внезапно испариться. Она уже не слушала брата, а завороженно следила за мной раскрытыми преданными глазами, с трудом сдерживая желание подбежать ко мне, что у нее на лбу было написано. В руке она нервно теребила бумажный подарочный пакет, подвязанный синей ленточкой. Видимо, она настолько сильно нервничала, что бедный пакет превратился в измятый комочек, утратив былую привлекательность.