Лицедеи Гора (ЛП)

— Но, конечно, даже притом, что это могло бы быть трудно для нашей маленькой труппы, мы будем изо всех сил, так или иначе, будем пытаться обеспечивать Тебя неким скромным вознаграждением, — заверил меня Бутс.

— Спасибо, — поблагодарил я, снова подправив свою недовольно заворчавшую ношу.

— Да не за что, — великодушно проговорил Бутс.

— И если Ты не будешь старательным, то оно действительно будет скромным, — весело добавил Чино.

Бутс с уверенным видом старого егеря направился в лес.

— Кхм, ваш лагерь, — шепнул я ему, — гораздо правее. Да, именно там.

Теперь, приблизительно в правильном направлении, Бутс возглавлял колонну, часто спотыкающаяся Леди Телиция, согнувшаяся до пояса, шла рядом с ним, ведомая за волосы. Следом за этой парочкой, гуськом шли его товарищи, неся различные предметы, добытые в лагере разбойников. Я шёл замыкающим, неся на плече Леди Янину.

10. Славное утро в лагере

— Тебе удобно, Леди Телиция? — поинтересовался Бутс.

— Да, — ответила она.

Женщина стояла на коленях, со связанными над головой запястьями, прикрепленными короткой верёвкой к горизонтальному крепкому деревянному брусу, закрепленному приблизительно в пяти футах от земли.

Дело было утром следующего дня после того, как она попалась к нему.

— Конечно же, Вы блефуете. У Вас же нет намерения, довести это до конца, — сама себе не веря, пролепетала она.

Всё что на ней было надето — это стальной ошейник. Надпись на ошейнике гласила: «Если Вы нашли меня, верните Бутсу Бит-тарску. Награда». Это был такой же точно ошейник, что носили все остальные девушки Бутса. Он оказался на шее Телиции немедленно после прибытия в лагерь вчера ночью. Бутс приковал её цепью в рабском фургоне, к одному из открытых спальных мест и удалился.

Этим утром, едва забрезжил рассвет, он вытянул её из фургона и поставил в нынешнее положение. Лишь после этого, антрепренёр приступил к своему весьма обильному завтраку. Несомненно, она тоже была очень голодна. Тем не менее, кормить её пока никто не собирался. Это выглядело так, словно он ещё не решил, что с ней делать.

— Помнится, — начал Бутс, встряхнув пятью ремнями гореанской рабской плети, — Ты заявила на ярмарке, что не боишься мужчин.

Женщина вздрогнула, но промолчала.

— Как гордо Ты заявила это, — восторгался Бутс, покачивая свободно висящими ремнями плети. — Безусловно, до сего момента у Тебя действительно ещё не было никаких причин бояться мужчин. Однако теперь, став рабыней, Ты найдёшь, что такая причина уже есть, и вполне достаточная причина, причём бояться не только мужчин, но и вообще любого свободного человека.

— Я голодна, — заявила она. — Меня будут кормить?

— Возможно, когда Ты научишься правильно просить об этом, — сказал он.

— Никогда, — гордо отозвалась Леди Телиция.

— Как Тебе понравилась ночь в рабском фургоне? — полюбопытствовал Бутс.

— Никак, — ответила она. — Сталь полки была холодной. А Вы мне не дали даже тряпки, чтобы постелить на металл.

— Н-да, надо признать, что ночи сейчас холодны, — кивнул Бутс.

— Я хотела бы в будущем иметь одеяло, — заявила гордячка.

— У меня где-то завалялся обрывок одеяла, — сообщил антрепренёр. — Возможно, Ты могла бы попросить об этом.

— Никогда, — бросила она.

— Вчера вечером я предупредил Тебя о предстоящей этим утром порке и дал время, пока Ты была прикована цепью в фургоне, чтобы поразмышлять над этим вопросом, — напомнил Бутс, — Ты думала об этом?

— Нет, — ответила женщина.

— И почему же, нет? — поинтересовался Бутс.

— Вы не посмеете бить меня, — сказала она.

— Почему нет? — заинтересовался Бутс.

— Из-за того какой личностью я являюсь, — объяснила Леди Телиция. — Я выше того, чтобы быть выпоротой. Это для низких женщин.

— Таких как рабыни, — подсказал Бутс Бит-тарск.

— Да, — согласилась она.

— Понятно, — протянул мужчина.

— И как оказалось, я была права, — сказала она.

— С чего это? — опешил Бутс.

— Если бы Вы собирались выпороть меня, — пояснила рабыня, — Вы уже сделали бы это к настоящему времени.

— А Ты не подумала, что я просто дал завтраку время слегка перевариться, — усмехнулся Бутс. — Вдруг я просто не хочу получить заворот кишок.

— Конечно, нет, — иронически сказала она.

— Зато теперь, — заявил антрепренёр, — я думаю, что со мной всё будет в порядке.

— Что? — спросила она, поворачиваясь вполоборота к нему.

— Ты доставила мне много неприятностей, Леди Телиция, — сказал он. — Я думаю, что мне очень доставит немало удовольствия пороть Тебя.

— Вы серьезны! — внезапно, встревожено сказала она.

— О, да, — признался он. — Абсолютно!

— Подождите! — сказала она, крутясь на веревке. — Я готова признать, что в некотором смысле я — рабыня, и что теоретически я могу быть подвергнута такого рода вещам!

— Намного больше, чем просто теоретически, моя дорогая, — засмеялся Бутс.

— Но я слишком утончённа, слишком чувствительна, чтобы быть избитой!

— Ерунда, — отмахнулся мужчина.

— Но это неправильно пороть меня, — заявила она. — Я — знатная леди.

— Ты — всего лишь обычная рабыня, — отрезал Бутс, поднимая плеть.

— Подождите! — закричала Леди Телиция.