Лицедеи Гора

— Впрочем, я вижу, что и Вы приняли благосклонность свободной женщины, — улыбнулся я.

— Да, — усмехнулся чиновник.

Лента, которую носил он, отличалась от моей, и формой, и цветом. Само собой, в игре в благосклонность, ленты каждой участницы должны быть уникальны, по модели, материалу, структуре, цвету, форме, оформлению и тому подобным признакам. В противном случае, как бы их можно было использовать в качестве фишек в этой игре? И, конечно, они оказались бы менее эффективными в выявлении результатов глубоко скрытого, но вовлеченного в эту игру соревнования, того соревнования, в котором женщины отчаянно соперничают друг с дружкой ради того, чтобы оказаться для мужчин желаннее других. Так или иначе, каждая женщина желает быть более притягательной для мужчин, чем другие. Это важно для них. Это заложено в них природой.

— Честно говоря, мне интересно уже то, что свободные женщины играют в игру благосклонности, — заметил я.

— Это дает им возможность пофлиртовать, — улыбнулся чиновник. — А еще это дает им почувствовать себя, в некотором смысле, во власти мужчины, ведь, прося разрешения у него на принятие своей благосклонности, женщина вынуждена просить его о снисхождении. В этом не трудно рассмотреть форму символического подчинения, помещение себя в зависимость от его желаний. Также, конечно, это еще и дает им способ проверить их желанность и публично объявить об этом.

— Все-таки они соблазнительные и тщеславные существа, — усмехнулся я.

Я раньше и сам размышлял по этому поводу в том же ключе. Безусловно, игра в благосклонность, как и большинство игр, традиций и обычаев, имела сложный и множественный подтекст. Такие вещи иногда приобретают дополнительное значение и ценность, будучи обогащены исторической традицией и глубиной благодаря различной интерпретации в разных ситуациях.

— А еще это дает им возможность установить свой рейтинг среди себе подобных, — усмехнулся мой собеседник, — вероятно, лучший, который они могут составить, пока не обнаружат себя порабощенными, помещенными голыми на рабские прилавки на невольничьем рынке и оцененными по достоинству, на сей раз мужчинами.

— Не могу не согласиться, — засмеялся я.

Бесспорно, что такие игры, как игра в благосклонность, обеспечивают механизм, определения рейтинга желанности, среди женщин, в котором они, свободные женщины, как оказалось, весьма заинтересованы.

— А что лично Вы думаете о свободных женщинах, Капитан? — поинтересовался моим мнением чиновник.

— Признаться, я даже не знаю, что можно Вам ответить, как не знаю и того, существуют ли они в природе, — признался я.

У гореан есть выражение: «Есть только два вида женщин, рабыни, и… рабыни».

— Капитан, ну Вы же знаете, что я имею в виду, — с укором сказал он.

— Я полагаю, что с ними все в порядке, — пожал я плечами.

— Но Рабыни несравнимо лучше, не так ли? — захохотал чиновник.

— А вот это верно и неоспоримо, — согласился я. — И нечего даже начинать сравнивать.

— Пожалуйста, Господин, отведите меня на полку, — вновь послышался снизу отчаянный женский плачь.

Свобода, с ее запретами, инертностью и враждебностью, имеет тенденцию блокировать проявления глубинной женственности. В неволе эта блокада снимается, реально, а не на словах освобождая женщину, чтобы указать ей ее настоящее место, место определенное ей природой, место рабыни у ног ее господина.

— Пожалуйста, Господин, — молила девушка. — Я умоляю взять меня на полке.

Я подхватил ее за руку, и вздернул на ноги.

— Счастливого карнавала, — пожелал я чиновнику.

— Счастливого карнавала, — отозвался он.

— Счастливого карнавала, — сказал я Бутсу Бит-тарску.

— Счастливого карнавала, — ответил он мне.

Я, толкая рабыню впереди себе, начал пробираться сквозь толпы веселящихся горожан. Для того чтобы пересечь площадь и добраться до полок удовольствий нам понадобилось несколько енов. Здесь было два типа полок, обычные и улучшенные. Улучшенные полки, или полки ремней, имели подгоняемые по росту ремни закрепленные на крепких стальных кольцах и были застелены матрасами покрытыми перекрещенными ремнями. Простые же, или полки веревок, действительно, были немногим больше, чем простыми крепкими деревянными полками, дополнительно покрытыми сетью из обычной пеньковой веревки, чтобы можно было слегка обездвижить свою невольницу. Если возникало желание закрепить ее покрепче, то на такой полке можно было воспользоваться обычными шнурами, лежавшими здесь же поблизости. Были здесь и несколько просто скамеек. Я подтолкнул рабыню к одной из простых полок, поскольку все улучшенные к этому времени оказались заняты.