Лицей 2017. Первый выпуск

* * *

Нас токарить учили в УПК…
Станки, глотая медные «окурки»,
Выплевывали из-под резака
«Патроны» и свистульки,
Клинцы на грабли, прочий ширпотреб,
Загубленный неточною настройкой,
На дно картонной тары, точно в склеп,
Отправлены учительскою двойкой.
Хрусти, подшипник, дергайся, рычаг.
Сорвись, резьба, на десять лет к началу,
Где я еще над книгой не зачах
Очередной бракованной деталью.
Вот потому я токарем не стал,
В слепом цеху, позолоченном стружкой,
Словесный неподатливый металл
Кромсая авторучкой…

Колодец

Колодец деревенский, перекошенный
Застрял от дома в десяти шагах.
И смотрит в воду ягодою сброшенной
Кустарник на дубовых костылях.

И мой отец без посторонней помощи
Тягучий ил со дна таскал киркой,
Чтоб ковш небесный, безнадежно тонущий,
К утру достал я детскою рукой.

* * *

вот свет и тьма а между ними
на деревянных костылях
застыв в нелепой пантомиме
младенца держит на руках

седая женщина и нечем
поправить траурный платок
и призраком широкоплечим
на помощь к ней приходит Бог

то свет лучистый слепит маму
то тьма сгущается над ней
и держит эту панораму
первоапостольный Матфей

* * *

Советских фильмов — сплошь покойники —
актеры. И глядят в экран
их постаревшие поклонники —
эпохи целой задний план.

А ведь нелепо получается:
роль каждому своя дана.
И грим смывается, снимается
картина вечная одна.

Квартира лицами заполнится,
что за столом едят и пьют.
Они такими мне запомнятся,
как только титры промелькнут.

* * *

Подкидываю дрова
в жар их переплавляя
раскидываю слова
лишние убирая
но из трубы в ответ
хилый дымок струится
это чернильный след
чтобы не заблудиться.

* * *

Оглянись: твоя ли это старость
Дребезжит посудою пустой?
Много ли стихов еще осталось
Записать в небесный обходной?

Узнаёшь звериный этот почерк:
«В» с горбинкой, сплюснутую «К»?
Успокою близких между строчек —
Это просто дернулась рука…

* * *

Вот мой дед пережил сыновей,
И поэтому жизнь его съела
До распухших артритных костей,
Но до сердца дойти не сумела.

Разве смерти спокойной просил
В 43-м, и позже, когда он
У сыновних горячих могил
Предынсультно трусился, как даун?

Будешь плыть через мутный ручей
На Никольщину в дом деревянный,
Поздоровкайся с жизнью ничьей,
Поклонись головой окаянной

И отцу моему, и дядьям,
И спасительной ангельской твари
Лишь за то, что идти по пятам
Глупым внукам они не давали.

М. К

Пойдем со мной до поворота,
Где недостроенный дворец
Стоит как памятник комфорта
И жизни смертной образец.

Вот так закончится внезапно
Отца-строителя дисконт.
Оставишь вещи — и обратно
Въезжаешь в черновой ремонт.