Сорок лет спустя я была волонтёром в ПНИПобывавшие в нём вспоминают об этом с ужасомКак о самом большом кошмаре за всю свою жизньКонечно, с ужасомНаглухо запертая коробка, полная запаха,Который не должен существовать на землеПолторы сотни праведных чистых душПомещённых отбывать наказаниеНепонятно за чтоВ эти два отделенияВ неестественно вывернутое телоИзувеченное одним из ста пятидесятиНевыносимых образовИстощённое или тучноеЗамершее или содрогающеесяВ непредсказуемой пляске святого ВиттаНе умеющее ходить, ходящее под себяПойманное в заскорузлые тряпки не по размеруВ казарму с шестью кроватямиВ тюрьму с решёткой на окнахКогда в первый раз обходили все комнатыНесколько раз мне пришлось приложить усилиеЧтобы сдержатьКрик/я не знаю/ужасаИли чего-то другогоНе выраженного словомКто сказал,Что этому есть или может бытьНазвание в языкеПотом ничегоПросто меняешь памперс, просто делаешь уткуПросто стоишь в клеёнчатом фартуке как мясникПока их вешают на какие-то пыточныеПриспособления в день мытьяЕдинственный на неделеЯ приходила домой и плакала и напиваласьИ всё чаще не приходила домой, потому чтоНе получается больше «нормально жить»В этом мире, раз в нём вообщеБывает такое* * *Тем изумительнее превращение этой коробкиВ музыкальную шкатулкуКогда приходят с гитаройТем упоительней миг, когда ослабеваютБесконечный серый мороз, засовы и правилаИ мы катим на улицу сделать глубокий вдохНастоящего воздуха, и торжествует, бликуяНа колёсах коляски шатающееся послеТёмной берлоги голодное тощее солнцеГосподи, как мы счастливыКак мы смеёмся и пляшемПусть даже краешком взгляда, кончиком пальцаПусть не имеют выхода на поверхностьМетаморфические, горючие, драгоценныепороды радости и любви* * *