Лицеист

Верховный жандарм Империи умел ждать – и, похоже, не сомневался, что на этот раз таинственный злоумышленник от него уже не сбежит.

Охранники на улице явно не ожидали подобного исхода. Некоторые вытянулись по струнке, подхватив винтовки «на караул», а остальные просто замерли, наблюдая, как из дома на набережную выходит целая делегация. А вот Одаренных, покинувших гостиную минуту назад, я уже не увидел. Они будто растворились в воздухе, не оставив после себя даже гула автомобильных моторов.

У сильных этого мира свои пути – пока еще мне не понятные.

Но мы вышли сюда встречать слабого. Я сразу узнал крохотную зеленую машинку Колычева в паре десятков шагов у поребрика через дорогу. Не напротив входа, где все и так уже было заставлено автомобилями дедового войска и черными «Волгами», а чуть дальше – в сторону Исаакиевской площади.

По странной иронии – почти на том самом месте, где утром расстреляли Костю.

Колычев уже наверняка заметил целую толпу, вывалившую на улицу – но почему–то даже не занервничал… Точнее, суетился не больше обычного: помахал рукой, снова взялся за руль, осторожно втискивая свой видавший виды драндулет между двумя хромированными громадинами. Потом заглушил мотор, щелкнул замком на ручке двери…

И исчез.

На его месте вдруг появилось пламя. Огонь вспыхнул, мгновенно заполнив весь тесный салон. Плюнул из полураскрытой дверцы – но и этого ему показалось мало.

От грохота заложило уши. Стекла вылетели из рам даже на той стороне Мойки. Машина Колычева чуть подпрыгнула – и распустилась огненным цветком, расшвыривая в разные стороны искореженные куски металла. Соседние автомобили уцелели – только разъехались по асфальту в разные стороны, будто пытаясь удрать от прожорливого полыхающего демона, сожравшего их товарища.

Людям пришлось хуже. Охранники, которым не посчастливилось оказаться к взрыву ближе всех, отлетели к стене, а остальные рухнули на тротуар, закрывая руками головы. Жар от вспыхнувшей машины лизнул меня в лицо, я отступил и, не выдержав напора, уселся на асфальт. Кто–то за моей спиной закричал, и даже Багратиону пришлось сделать шаг или два назад, чтобы не упасть. Светлейший князь выставил вперед руку, запоздало поднимая что–то вроде усиленной версии Щита, чтобы прикрыть не только себя, но и других.

И только дед стоял среди огненного безумия, даже не шелохнувшись. Лишь чуть согнулся навстречу раскаленному ветру, опираясь на трость – будто старый могучий дуб против бури. И пламя обходило его стороной – только полы пиджака чуть встрепенулись и тут же улеглись обратно.

Разбушевавшаяся стихия схлестнулась с мощью Одаренного – и отступила, обломав зубы. Огненный цветок схлопнулся, забираясь обратно в обгоревший остов машины. Исчез… но прихватил с собой Колычева, дотла спалив самую важную – если не единственную – ниточку, ведущую к таинственным злоумышленникам.

Те явно умели перестраховываться – и даже лучше, чем я думал.

– Вот же ж… – тоскливо пробормотал дед, одним движением трости успокаивая остатки огня вокруг.

Больше он так ничего и не сказал. Даже не прошел вперед – все равно смотреть в почерневшей машине было уже не на что. Вместо этого дед развернулся, напоследок мазнул по мне мрачным взглядом – и зашагал обратно к дому.

А я остался. И не потому, что так уж хотел посмотреть – уцелело ли от предателя-Колычева хоть что–то или просто узнать… дальнейшее. Просто закончились силы. Не ушли постепенно, исчерпавшись в ноль, до донышка, а неожиданно, резко. Будто кто–то всемогущий щелкнул кнопкой – и у меня моментально зазвенело в ушах, голова заныла тупой болью, а конечности задрожали. В глазах понемногу темнело, и я понял, что банально не дойду до дивана или кресла.

Поэтому кое-как выжал из себя несколько шагов и уселся прямо на капот Настасьиной машины. Нагревшийся от бешеной гонки мотор неслабо припекал даже сквозь металл, но мне было уже все равно.

– Да уж… Наворотил ты дел, Горчаков-младший.

Багратион появился прямо передо мной – а я даже не заметил, как он подошел. При всей своей силище и немалом росте светлейший князь из тайной жандармерии умел перемещаться почти незаметно.

– Жизнь заставила, – проворчал я. – Кто–то же должен был.

– Не смею спорить. – Багратион принял шпильку в свой адрес с завидным спокойствием. – Не думай, что в Третье отделение набирают бездарей. Но признаю – сегодня ты меня опередил… на один шаг.

– А толку–то? – Я уперся ладонями в горячий капот и откинулся назад. – От Колычева остались одни головешки. Концы в воду.

– Увы, – кивнул Багратион. – Прискорбное событие. Даже если нам удастся вытянуть хоть что–то из тех, кого удалось взять живым…

– …они вряд ли знают много, – закончил я.

– Верно. – Багратион сложил руки на груди. – Но княгиню Воронцову ты все-таки спас. И войну родов остановил, хоть и… своеобразно.

Остановил. То ли войну родов, то ли… Дед явно затеял что–то хитрое – уж точно поизящнее и посложнее штурма, который я едва не отбил чуть ли не в одиночку. Но о его истинных намерениях даже Багратион мог разве что догадываться. А я…

Я вообще уже ничего не понимал.