Лицензия на happy end

– Да, заварили вы, братцы, кашу. Сначала липовое удостоверение всплывает. Теперь вот это. Что делать станем, гражданин Дедков?

– Надо искать преступника, – попытался он подсказать, тут же услыхав в ответ насмешливое кряхтение. – Я понимаю, что это звучит несколько наивно, но я Ваську не убивал. Зачем мне?! Мы приехали в этот город с целью разыскать Старкову.

– Которая, в свою очередь, подозревается местными в преднамеренном отравлении некоего гражданина Голощихина. А перед этим она успела засветиться с липовым удостоверением нашего ведомства, если я не ошибаюсь? Так мало этого! – Васькин начальник выдержал паузу, а потом пригвоздил: – Сегодня утром по городской сводке управления передали об одном очень интересном происшествии.

– О каком?! – Внутри у Дедкова все окостенело.

– В одном из дачных поселков был найден труп некой Калединой Софьи, отчества, убейте, не помню. Убита была в собственном доме, ножом. Соседи, поутру обнаружив распахнутой дверь ее дома и ворота, обеспокоились и вызвали милицию. Говорят, что ночью вроде бы сновали какие-то машины, и все такое… Милиция приехала, осмотрела место происшествия. Обнаружила истерзанный труп хозяйки, то бишь Калединой. И вещи с документами кого бы вы думали?… Правильно! Старковой Катерины! Бежала, как черт от ладана, убив подружку, даже не прихватила ничего.

– Вранье! – неучтиво перебил Кирилл говорившего. – Извините, но это неправда.

– Неправда – что? Что труп обнаружили или что Старкова сбежала? – отвратительным тоном уточнил начальник Терехова.

– Все наверняка было не так!

– А как?

– Я не знаю, не знаю! У меня под носом тоже друга убили, это же не значит, что это сделал я!

– Разберемся, – пообещал тот и снова вызвал своих сотрудников из коридора.

Глава 20

Лида поселила ее в странном месте. Это не было жилым помещением, нигде не было ни стола, ни кровати, ни шкафа. Не похоже было и на мастерскую, хотя чем-то похожим на подрамники были заставлены все углы. Окон в помещении не было, поэтому, едва переступив порог, Лида включила свет.

– Все. Тут поживешь какое-то время, – командирским тоном выдала она.

Походила по просторной комнате, потрогала для чего-то мохнатые от паутины стены, понюхала затем кончики пальцев, поморщилась и пробормотала:

– Сколько лет тут уже не вяжут этих платков, а все козами провоняло насмерть. Ты располагайся, Старкова. Не бог весть что, конечно, но все лучше, чем в застенках у Хромина.

Катерине теперь уже было все равно. Всю дорогу, пока они тряслись по ухабам, колеся проселочными ночными дорогами, ей рисовались страшные картины пыток, которым подверглась по ее вине Соня. И ее не то что мучили угрызения совести, они ее изглодали напрочь! Они выели у нее все внутри, и даже радость от спасения собственной шкуры казалась ей теперь незначительной. Постыдной она ей казалась, постыдной и предательской.

Втянула бедную Каледину в историю, а сама сбежала. Что-то теперь станут с ней делать, когда обнаружат в доме пропажу? Страшно!..

– Захочешь поспать, влезь вон в тот короб, там пряжа могла остаться, если ее моль с мышами не поточили. А если пожрать… Я щас. – И Лида умчалась куда-то, не забыв перед этим запереть дверь снаружи.

Вернулась скоро с пакетиком. Швырнула его Катерине под ноги и проговорила со странным смятением:

– Там есть кое-чем перекусить. А потом… Ладно, не станем загадывать на потом. Видно будет. Выудит у Тараса Томка твоего Сандро, отпущу. А нет… А на нет и суда нет! Тогда я сама его на тебя обменяю. Уж не обижайся, барышня. Селяви!

Она вскоре отбыла, снова заперев Катерину на ключ, посоветовав перед отъездом не выключать света.

– Мышей тут полно. Если не боишься, тогда ничего. А если боишься, как я, то лучше не рискуй. В нору утащат, а ты мне еще ой как нужна.

С легким смешком она растворилась за прочной дощатой дверью, оставив Катерину в полном одиночестве, если не считать обещанных мышей. Она походила по помещению, потрогала по примеру Лидии стены, понюхала пальцы. Ничем они не пахли, тоже еще выдумщица! Сухо было и очень тепло, но не душно. Высокий берестяной короб, растрескавшийся от времени, пошатнулся, когда Катя приподняла крышку и заглянула внутрь. Он и в самом деле наполовину был заполнен пушистой серой шерстью. И даже один платок, довязанный ровно до середины, нашелся среди бесформенной груды. Из всего этого добра Катя устроила себе какое-никакое подобие лежанки, уселась на нее, закутав босые пыльные ноги полой халата, и, привалившись спиной к стене, прикрыла глаза.