Лицо для Сумасшедшей принцессы

Вот поэтому я и хохотала так вызывающе-издевательски в тот момент, когда Дети стужи небрежно швырнули меня на покрытый зеленоватым льдом пол мрачного подвала, в центре которого располагался округлый, каменный колодец. Идеально отшлифованные и ровно пригнанные друг к другу небольшие каменные блоки, усеянные непонятными мне фигурками и символами. Несмотря на все свои врожденные и весьма обширные лингвистические способности, я не смогла опознать или расшифровать ни одного знака. Вглядываясь в полустертые барельефы, сплошь покрывающие каменный корпус колодца, я случайно заметила схематично высеченное мужское лицо с узкой царственной бородкой, мелькающее то ли в клубах грубо обозначенного дыма, то ли в волнах примитивно изображенного моря. Ничего подобного даже приблизительно не описывалось ни в одном из когда-либо попадавших мне в руки древних манускриптов или религиозных апокрифов. О, за долгие тысячелетия существования нашей планеты, на ней сменилось множество религий и верований. И о ком я только не читала — о зверобогах Египта, о титанах Эллады, о чудовищах Крита, о воинах-повелителях стихий — которым поклонялся народ данов, о проматери-земле Кибеле и ее возлюбленном Атисе. Мне сложно судить, насколько реальными являлись эти создания, ибо я никогда не встречалась с ними лично, хотя, отбросив эмоции и скептицизм — разумом понимала, что масса разрозненных во времени и не связанных между собой источников — врать не может. Кто-то из них определенно должен был иметь живые прототипы. В конце-концов, ими могли стать и небезызвестные мне демиурги. Но одна из ортодоксальных религий запомнилась мне особенно — некое ведическое течение, базировавшееся на поклонении сыну Земли и Неба, в облике молодого мужчины, носящего имя Иешуа. Именно его портреты и напомнило мне одухотворенное мужское лицо, примитивно высеченное на камнях Колодца пустоты. Интересно, когда возникла вера в этого самого Иешуа? Наверно, очень давно… Хотя, кажется, намного позднее его канонизировала и обожествила куда более молодая религия — христианство. Но полагаю, всех богов и богинь объединяет одно — бог есть суть истина, честь, самоотречение, служение идеалу, которое неизменно вознаграждается чем-то не вещественным, а возвышенным, ментальным. Легок ли путь человека, посвятившего себя служению чести, истине, высшей сущности? Похоже, что нет, особенно если учесть все то, что мне уже пришлось пережить с тех пор, как я побывала в храме Аолы, и сделал свой выбор, столь многое за собой повлекший. Ждет ли меня заслуженная награда? И награды ли я жажду? Да нет, скорее яркого света в конце длинного туннеля, понимания — что есть истина, смысл жизни, обретения самой себя. Ведь недаром как-то прочитала я в одной мудрой, старинной книге, называемой Евангелием от Матфея: «Кто оставил дома или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или землю ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». Но не ищу я благ божественных и жизни вечной, хочу лишь осознания смысла всего происходящего со всеми нами, да духовной гармонии с самой собой…

Но мои безмолвные, богословские изыскания, вдруг грубо прервали ледяные твари, притащившие к колодцу огромный, занозистый деревянный шест, опутанный ржавыми цепями. Мое полумертвое, заиндевевшее, утратившее способность сопротивляться тело, прислонили к шесту и намертво прикрепили к нему железными звеньями и кольцами. Десятки острых щепок немедленно впились в мои руки и спину, протыкая тонкую ткань рубашки, но боли совсем не чувствовалось и из ранок не вытекло ни капли крови. Ужасающий холод итак уже почти убил меня, так что не думаю, что мне предстояло мучиться слишком долго, после того как мое беспомощное тело опустят в темный колодец. И, скорее всего, именно так бы вскорости и произошло на самом деле, если бы не одно существенное но. Где-то там наверху остался мой любимый мужчина, остались друзья, которым требовалась моя помощь, остался весь мир, почти павший к ногам Ледяного бога, осталась наша невыполненная миссия. А значит, как любит говорить Эткин — «Не спешите нас хоронить, есть у нас еще дома дела»…

Твари легко подхватили меня, прикованную к деревяшке, и перевалили через край колодца. Ладно хоть, не вниз головой меня туда опустить надумали. За моей спиной, туго прижатый к корявой древесине, испуганно завибрировал Нурилон. С ума сойти, мой меч, оказывается, тоже может чего-то бояться. Что же такое загадочное обитает в глубине колодца? Я чуть наклонила голову, разглядывая непроницаемую тьму, клубившуюся под ногами. Мрак, пронизываемый короткими всполохами хаотически загорающихся и потухающих огненных искр, будто там проскальзывали крошечные, грозовые разряды. И я внезапно поняла, что там, в глубине колодца — нет ничего, одна пустота, и в тоже время там есть нечто, воистину являющееся началом всех начал. То, от чего нет спасения. И сердце мое испуганно сжалось, замерев от панического ужаса. Меня ожидало неизведанное…