Лицо для Сумасшедшей принцессы

Отдельного внимания заслуживал и странный способ избранной для меня казни. Столбование, смерть на ритуальной архате — устремленном в небе шесте, по преданиям — открывала новый путь в небесный эфир только душе ведуна или героя-воина, покидающей землю. Вид смерти — способной позволить стать началом чего-то нового, ощутить себя свободным духом, вырвавшимся на простор, а не погибнуть подобно бессильной, обреченной на заклание жертве. Знал ли об этом Ледяной бог? Что это — слепая удача, в очередной раз мне улыбнувшаяся, или же высший промысел благой судьбы? Когда-то я сознательно отвергла путь Мудрости, но сейчас понимала, что воин чести и ведун (человек, изведавший истину), во многом схожи. И я невольно вознесла молитву великой Пустоте, ожидающей меня внизу и являющейся исходной истиной в своем первородном, первозданном виде, испрошая высочайшей милости — обрести знание, пусть даже ценой гибели своей бренной, физической оболочки.

Твари ухнули, перегнулись через край колодца, подтолкнули скользкий, обледенелый шест, и я стремительно полетела вниз — в ничто…

Падение длилось бесконечно. От любопытства я широко распахнула глаза, желая узреть последние мгновения своей недолгой, земной жизни. Сначала меня окружал один лишь мрак, густой и вязкий, ощутимо облекающий мое ослабевшее тело. Затем появился свет — нечеткий, расплывчатый и лунно-белый, он окружил меня туманными пятнами, понемногу согревая испускаемым им теплом. Я мучительно застонала, ощутив жаркое, все усиливающее покалывание, охватившее затекшие конечности. Жизнь в моем теле восстанавливалась, а процесс рождения неизменно сопровождается сильной болью. Пятна света сформировались в необычные, гибкие фигуры. Приглушенно звучала негромкая, торжественная, похожая на гимн песня:

Все кто живой — и ты, и я,
Кто сам себе благой творец,
Есть высший смысл бытия,
Природы-матери венец

Наш дух Ничто и Пустота,
Он есть эфир, и он есть кровь,
А миром правит доброта,
И бесконечная любовь…

— Смотрите, она жива! — музыкой сфер удивленно выпевал один хрустальный голос. — Но как такое возможно?

— Еще ни одно смертное существо не преодолевало барьера Пустоты! — воскликнул другой призрак.

— Разве она смертна? — протестующе вознегодовал целый хор нежных звуков.

— Нет, — счастливо прозвенел первый голос, — как же мы не узнали ее сразу? Она одна из нас, наша сестра, дитя столикого Логруса.

— Кто вы? — наконец-то смогла спросить я, жадно впитывая лучи живительного света.

— У нас нет имен. — Печально ответили тени. — Мы потоки сознания, отпрыски Пустоты, силы космического разума, нити магии — образующие Порталы!

— Но при чем тут я?

— Ты одна из нас! Ты — ходящая через Портал Оружия, разбудившая драконов, дитя Старшей крови, замкнувшая Кольцо равновесия, возлюбленное порождение Логруса, — с готовностью пояснили тени. — Ты носишь кулон Оружейницы и оружие демиургов. Тебе подвластны скрыты пласты сознания и глубинные слои мироздания.

— Но я ничего этого не делала! — отнекивалась я.

— Сделаешь! — убежденно уведомили меня тени. — Чего ты ищешь?

— Знания! — трепетно выдохнула я слово, неожиданно родившееся в глубине души.

Голоса мелодично рассмеялись, рассыпая звонкие стаккато солнечных лучей:

— Тебе ли искать знания, если ты сама призвана созидать гармонию и справедливость!

— Не понимаю! — пожаловалась я.

— Бог — в тебе, — важно вмешался густой баритон, прорвавшийся сквозь массу других звуков. — Ты и есть бог — творящий добро и свет, если ты, конечно, пожелаешь им стать.

— Но как? — изумилась я. — Как обрести себя?

— Слушайся голоса сердца! — наперебой запели тени. — Люби, твори, живи!

— Так просто? — не поверила я. — Просто жить и все?

— Конечно, — подбадривающе громыхнул баритон. — Бог есть любовь и добро, свет и жизнь. В этом и состоит суть искомого тобой знания. Иди обратно, сестра, твой путь только начинается.

— Но я, — я попыталась пошевелить скованными плечами, — я не свободна!

— Чем можно сковать душу? — иронично вопросил баритон. — Ты сама ее сковала…

— Да-а-а? — громко возмутилась я.

Я невольно представила жаркое пламя жизни, наполненное жажды свободы и любви, разгорающееся в моей душе. Пламя несгибаемой воли и веры в себя разрасталось, выплескивало наружу, делая мою фигуру намного ярче любой из окружающих меня, светящихся теней. Мои железные, толстые цепи вспыхнули, разом истончились и рассыпались облачком светлых брызг. Густой баритон довольно хмыкнул. Тени дружно запели что-то ликующее и закружились пестрым хороводом, подхватывая меня и вознося обратно вверх.

— Я буду жить. Я буду любить. Я принесу людям свет и добро! — громко, победно кричала я, воспаряя все выше и выше, пока не увидела далекий неясный круг выхода из колодца. Мой путь завершился, Тьма отступила, голоса умолкли, тени исчезли, я осталась одна.