Лицо отмщения

– Я пробрался на «Ангела», но даже не успел сменить порванную во время драки одежду. Стража нагрянула на корабль, так я едва успел выпрыгнуть за борт. Я не знаю, сколько просидел в воде, держась за якорный трос и ныряя всякий раз, когда у борта раздавались голоса. Но то, что я услышал... – На скулах бравого морского волка отражением внутреннего шторма заходили желваки. – Мои люди сказали, что меня нет на корабле, тогда какой-то монах, похожий на вяленую селедку, заявил, что они будут дожидаться меня на борту и если я к утру не вернусь, то корабль, как выморочное имущество, перейдет к архонту. Представляете, мой «Ангел»!

– Вальдар, ты ему веришь? – раздавалось в этот момент на канале связи.

– Ну, сам по себе он не производит впечатления человека, которому можно верить безоговорочно, но, с другой стороны, вряд либыонрешилсявзятьдаиброситькорабльнапроизволсудьбы.Он,конечно,авантюрист,возможно,пират,ночтоемупрокуотнашегообщества?ТамвХерсонесе—понятно,онспасалпридуманноготобойкоролевскогородичаинадеялсяполучитьзаэтоприличныедивиденды.Аздесь?

– Ну, не знаю. Может, он надеется получить неприличные дивиденды. Опасаюсь даже представить какие...

– Что же было дальше? – задумчиво глядя на Анджело Майорано, спросил мессир рыцарь.

– Когда стемнело, я вылез из воды и прокрался на какой-то воз, едущий из города. Так я выбрался из Херсонеса, и все было бы ничего, но под утро сон разморил меня и я захрапел, как последний идиот. Хозяин воза и его помощники нашли меня, и, черт побери, мне с трудом удалось уйти от них. Эти наглецы приняли меня за грабителя. – Дон Анджело сжал кулаки, и все те, кому прежде доводилось знавать капитана в деле, быстро составили себе представление о том, как именно удалось скрыться Мултазим Иблису.

– Что же вы намерены делать дальше? – поинтересовался Вальтарэ Камдель.

– Я мечтаю вернуться в Херсонес, оторвать этому монаху и его гнилым людишкам головы, сложить их в мешок и использовать в качестве якоря своего корабля. И если вдруг с моим прекрасным «Ангелом» что-то случится, я хочу, чтобы у Херсонеса больше не было флота! – Глаза Анджело Майорано пылали, и ни у кого не было сомнений, что в этот момент он говорит чистейшую, как слеза ребенка, правду. – Но я не могу вернуться так. Мне нужны золото и люди. Если вы не против, я доберусь с вами до Киева, а там будет видно.

– Шо скажешь? – вопросительно глядя на рыцаря, поинтересовался Лис.

– Прямо сказать, выводы довольно грустные. Того, что мы уже знаем об этом пенителе волн достаточно, чтобы ответить «нет», и полагаю, что, знай мы то, о чем лишь догадываемся, следовало бы прикончить его на месте. Во всяком случае, это было бы вполне в духе времени.

– Эт точно.

– Но боюсь, в Институте у нас возникнут немалые проблемы с объяснением, отчего вдруг мы вздумали порешить человека, который совсемнедавнорисковалзанасжизнью.

– Еще надо выяснить, чьей жизнью он рисковал больше.

– Вот к этому я и веду. Оставлять Майорано в степи – неосмысленно. Он выкарабкается, запишет нас в число смертных врагов,чего,согласись,намвовсененужно.

– Соглашусь, такое не тонет. Особо на суше, — подтвердил Лис. – И шо ты предлагаешь?

– Взять с собой и держать, как это у вас говорится, «под колпаком». Пусть уж лучше до поры до временисейморскойволксчитаетнасбаранами,темскореевыяснится,чтоидлячегоонзадумал.

– Ну-ну. – Менестрель скосил глаза в сторону зубастого хищника в ветхой овечьей шкуре. – Как бы нам его задумчивость боком не вылезла...

— Хорошо, – кивнул граф Квинталамонте. – Надеюсь, севаста не будет возражать против вашего общества. Однако настоятельно рекомендую не упоминать при ней о ваших планах относительно Херсонеса.