Лицо отмщения

Аббат Сугерий глядел на своего венценосного прихожанина с той скрытой нежностью, с какой любящие родители глядят на выросших и вылетевших из гнезда чад.

– О чем вы задумались, сын мой? – наконец прерывая молчание, спросил он.

– О Франции. О том, что когда-то она станет великой державой. Никакие германцы или нормандские выскочки не посмеют угрожать ее пределам.

– Благие мысли, – кивнул духовник государя. – И точно так же, как сии малые, – он указал на землекопов, усердно ковыряющихся в каменистом грунте, – вы не знаете отдыха в трудах своих.

– Это верно. – Король повернулся к аббату Сугерию. – Насколько я понимаю из подобного вступления, у вас дурные вести.

– Я бы не назвал их дурными, – вздохнул аббат, – но и добрыми счесть не могу. Как стало мне известно от верных людей, король Генрих Боклерк прислал своего гонца к графу Анжуйскому с секретными предложениями.

– Чего же он желает?

– Нормандец предлагает заключить мир с графом Анжуйским.

– Вот даже как? На каких условиях?

– Король сватает дочь, вдовствующую императрицу, за сына графа, юного Фулька Анжуйского.

– Он, кажется, на десять лет младше.

– Более чем на десять.

– Совсем юнец.

– Это верно. Но граф всерьез подумывает о возможном браке, а стало быть, и союзе. Непрестанные войны с нормандцами изрядно обескровили его владения. Потому этого доблестного вассала можно понять. И... пожалуй, даже простить.

– Простить?

– Простить раздумья. Но не действия. Нет сомнения, слияние под одной короной Англии, Нормандии и Анжуйских земель весьма опасно для нас. И хотя сам по себе юный Фульк покуда может почитаться верным ленником, боюсь, ему или детям его не устоять против искушения идти тем же путем, что и его проклятый тесть.

– Еще, слава богу, не тесть, – напомнил король.

– Для Франции будет много лучше, если он никогда им и не станет. И здесь я вижу только два пути.

– Какие же?

– Либо призвать его поскорее в столицу и позволить состоять при вас, дав подобающий ему по знатности высокий пост близ трона, а заодно и подыскав ему хорошую партию. Либо же, увы, но и такое возможно, для королевства будет лучше, если у графа Анжуйского не останется сына.

Людовик Толстый с грустью поглядел на верного советника.

– М-да, ты прав. Все же испробуем для начала первую возможность.

Глава 17

Живу себе без укоризны,

И хоть соблазны нелегки,

Не одолжусь я у Отчизны —

Проценты больно велики.

Неустановленный призывник

Содрогаясь в душе, Анджело Майорано с неподдельным удовольствием жевал ячменную лепешку с козьим сыром, предложенную ему одним из аланов. До привала было еще далеко, а ничего более съедобного у всадников эскорта высокочтимой севасты попросту не оказалось. Но сейчас капитану «Шершня» был не до изысканных яств. В Бюро Варваров, должно быть, сочли пост весьма полезной духовной практикой для столь закоренелого грешника, каким являлся Мултазим Иблис. И потому никто даже не подумал снабдить его в дорогу хоть какой-то едой.

– Не повезло мне с вами, – покачиваясь в седле одной из запасных аланских лошадок, грустно сообщил дон Анджело. – Поверьте, я хотел как лучше...

– ...А получилось как всегда, – продолжил Лис. – Это мы знаем. Но шо заставило вас сменить мореходство на землетопство? Вы, шо ж, заблудились? – Он патетически указал на капитана, оборачиваясь к «родственнику сицилийского короля». – Вот, мессир рыцарь, сколько раз я говорил тамплиерам, шо уже пора изобретать компас! А они: «Нет, пока мы Соломоновы конюшни под храм не приватизируем – никаких компасов!» А люди, достойные, не буду говорить чего, потом страдают во тьме заблуждений и ненаходств! – Он закончил страстный монолог и оглянулся по сторонам в ожидании реакции. Анджело Майорано глядел на него так, что из кольчуги, в которую был облачен Лис, сами собой должны были выскочить все заклепки.

– Вы еще спрашиваете! – процедил он. – Вчера, когда вас схватили, я пробрался на свой корабль, понимая, что уже ничем не смогу вам помочь. Если бы не ваша, сударь, затея с идиотской дракой на агоре[43], еще оставалась надежда выкупить графа из-под стражи. А так...

– А так мы едем в столицу Руси абсолютно бесплатно, на полном архонтском пансионе. Шо еще раз доказывает истину, шо чем более весомы твои доводы, тем они убедительнее.

– По вашей милости я сам чуть не лишился головы.

– Ну, вот видите, по нашей милости – не лишились. Шо еще раз подчеркивает свойственное нам вопиющее милосердие.

– Погоди! – решительно оборвал его разглагольствования уставший от трескотни рыцарь. – Что произошло далее?