Лицо отмщения

— А то, что знает Джеральд Пембрук, знает и король Генрих Боклерк. Ибо, даже если бы Джеральд не был столь предан моему дорогому дядюшке, желание поскорее заполучить в свои руки все богатства рода Пембруков наверняка пересилило бы братские чувства, если таковые Джеральд когда-либо испытывал к Джефри. Таким образом, Генрих Боклерк быстро сообразит, что я собираю войско на севере, и, конечно, заручится поддержкой шотландцев, чтобы не попасть между молотом и наковальней. А стало быть, он бросится туда. И в тамошних горах ему придется иметь дело с прекрасными вояками, как мы помним, из лучших в королевстве, и их крупными отрядами. Если же дядя все-таки разобьет их, то я готов поставить фунт серебра против оловянного пенни, что этот упрямец ни за что не поверит, будто бы меня нет где-то поблизости. Например, в гостях у шотландского короля. И он будет требовать моей выдачи. А не менее упертые голоногие хайлендеры будут утверждать, что меня там нет и никогда не было.

Конечно же, Генрих Боклерк им не поверит, и в любом случае на все эти медвежьи танцы уйдет то самое время, которое так бы пригодилось королю, чтобы справиться со мной. Так что пусть графы ждут, а Хаксли — спит. А я покуда дождусь появления моей дорогой кузины. За те годы, которые мы не виделись, рассказывают, она стала восхитительной красавицей. Знаешь, Роберт, я горю желанием первым в Англии увидеть ее.

Верный слуга невольно покачал головой, выслушав слова принца.

— Ваше высочество, осмелюсь заметить, дело, предложенное вам герцогом Конрадом Швабским, — бесчестное дело. Как хотите, но план его сродни разбою.

— Ты так полагаешь, Роберт? — Стефан Блуаский вновь повернулся к морю. — Ты знаешь, я тоже так думаю. Я не буду следовать его плану. А вот, кстати, и корабль. Хватит разговоров! Всем лучникам приготовиться!

— Но вы же только что сказали… — с невыразимой тоской в голосе попытался напомнить Роберт Клиффорд.

— Я сказал, что ты — дурак. И нынче это еще более справедливо, чем прежде. Когда Матильда окажется у меня, руки Генриха Боклерка будут связаны. И я очень хочу услышать, что он запоет, когда, увязнув в сваре на шотландской границе, вдруг обнаружит, что я — в Уэльсе. Поторопись, Роберт. И помни, стрелять по моей команде. Не дай бог какому-нибудь остолопу зацепить мою несравненную кузину!

* * *

Толстенные деревянные брусья, собранные в частый переплет, вызывали живейший интерес у прибывшего из Святой земли менестреля. Немудрено, ведь именно из них состояла решетка, отделявшая приведенных к эпарху пленников от юдоли печали, с философской точки зрения именуемой волей. Камера, в которую были заключены рыцарь и его воинственные соратники, и без того полнилась народом, по большей мере отловленным нынче за дебош и грабежи в торговых рядах.

Оценив сплоченность и габариты новых сокамерников, прежние обитатели, подавляя беспокойство, расступились, освобождая более удобные места. Один только детинушка замешкался уступить дорогу, увлеченный раздачей оплеух какому-то тщедушному мальчонке. Но шедший рядом с Вальдаром Камдилом варанг попросту опустил ему на затылок литой кулак, и тот распластался на полу, не подавая признаков жизни.

— Благодарствую, — быстро оценив, кому следует бить поклоны в этой компании, бойко заговорил русоволосый парнишка. — Спасибо, что уберегли от злодея!

— Да ну, не переймайся! — вмешался Лис. — Сам бог велел этого змея подколодного с кулака приголубить.

Озерно-голубые очи мальчишки расширились, точно в час внезапного разлива.

— Да ну что вы, как можно?!

— С кулака?

— Да нет, о змеях. Змеи, они же умные. От них вся мудрость людям пришла.

— Снова ты за свое! — прикрикнул кто-то из угла.

— Защелкни хлеборезку, вошь тюфячная! — не оборачиваясь на выкрик, лениво отозвался Лис. — Ты, малый, не боись. Если какой самоубийца на тебя вякнуть попробует, его вот на этой стене легче будет закрасить, чем отодрать.

Толпа зароптала, однако, к удивлению мессира рыцаря, среди нее незамедлительно образовалось несколько крепышей, демонстративно ставших плечом к плечу с варангами.

— Лис, а что это ты здесь устраиваешь? — недоуменно поинтересовался крестоносец.

— Говоря по-научному, поляризацию социума, а если без понтов, объясняю публике, кто в хате хозяин. Ты, главное, пока свою арию заморского гостя не начинай, я тут сам погужуюсь. Так что ты начал говорить, мой мальчик?

— Вся мудрость от змей пришла, — несколько удивленно, но нисколько не испуганно повторил юнец. — Далеко на севере, где-то у озера, живет древний змий по прозванию Уж. От него-то людям ведомо стало, и где какие травы да злаки целебные произрастают, и как пиво и меды варятся. И буквицы все как есть — того самого змия образ. Имя ему — Андай. И всякий, кто с почетом к нему обратится, помощь от него получит.

— А что ж ты-то не получил? — выкрикнул из темного угла все тот же голос.