Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Я часто задаю вопросы членам операционной бригады, чтобы повысить в них чувство вовлеченности в процесс, потому что нам необходима такая атмосфера, в которой все могут свободно выражать свое мнение. Несмотря на мой тридцатилетний опыт, я по-прежнему не знаю всего на свете: всегда есть чему научиться. Это сродни тем собраниям, которые проводятся САС[5] – перед проведением любой военной операции. На этих собраниях, которые в САС называют китайским парламентом, каждый присутствующий может принять участие в планировании операции, и, согласно незыблемому правилу, тем, кто не высказался во время совещания, запрещено критиковать проведенную операцию постфактум. Точно так же, если в ходе нашей операции что-то пойдет не так, мне меньше всего хочется услышать: «Я изначально был в этом не особо уверен». Если ты не был уверен, то должен был сообщить об этом на совещании до начала операции.

Затем мы подробно проговариваем все процессы, которые будут выполняться во время операции, а также обсуждаем, какие конкретно нам понадобятся процедуры и медикаменты: антибиотики для предотвращения инфекции, которые вводятся непосредственно перед началом операции; компрессионные чулки и мышечно-венозные помпы, препятствующие образованию тромбов в глубоких венах, которые могут отделиться и закупорить кровеносные сосуды в легких (тот самый тромбоз глубоких вен, о котором предупреждают авиапассажиров перед длительным перелетом); введение препарата под названием гепарин, который препятствует свертыванию крови.

В случае если пациенту потребуется во время операции переливание крови, чтобы исключить любые задержки, мы за день берем у него образец крови и подбираем из банка крови наиболее подходящую. На каждом пакете с кровью имеются так называемые «хвостики» – маленькие трубочки с небольшим количеством крови, которую мы смешиваем с сывороткой крови пациента, чтобы убедиться в отсутствии неблагоприятных реакций. Этот процесс занимает несколько часов, поэтому при травмах, когда кровь нужна срочно, мы используем стандартную первую группу с отрицательным резус-фактором, поскольку с ней возникновение проблем наименее вероятно.

Мы обсуждаем также и размещение пациента на операционном столе, поскольку иногда нам приходится его двигать во время операции, и это нужно спланировать заранее. Кроме того, мы осматриваем все оборудование и принадлежности, которые нам понадобятся, хотя персонал, как правило, в той или иной степени уже со всем знаком по предыдущим операциям. Оборудование включает стандартный набор более чем из восьмидесяти инструментов для всех процедур, к каждому из которых предъявляются особые требования: например, какая именно пила нам понадобится для распиливания костей и какой именно жгут потребуется для той конечности, с которой мы будет брать ткани для пересадки.

В завершение я прохожусь по стандартному контрольному списку вопросов непосредственно перед началом проведения операции. Есть ли у пациента диабет? Нужен ли ему гликемический контроль[6]? На месте ли все необходимое для обогрева пациента во время операции? Понадобится ли нам сбривать с поверхности тела волосы? Были ли введены антибиотики? Есть ли у пациента какие-либо виды аллергии? Если планируется переливание крови, была ли она проверена на совместимость? Лежат ли в холодильнике готовые к использованию пакеты с кровью? Если предстоит долгая операция, то я также попрошу персонал регулярно обрабатывать руки хирургов и операционных сестер для сохранения стерильности и заботиться о том, чтобы все были обеспечены едой и водой.

По окончании совещания весь персонал, полный энтузиазма и готовый ринуться в бой за пациента, занимает свои позиции для подготовки к операции, а одна из медсестер звонит в палату и просит доставить пациента. Моя следующая, не менее важная задача – поставить музыку. В дни, когда оперирую, я всегда ставлю свой собственный плей-лист. Для ранних и завершающих стадий операции у меня подготовлена поп-музыка, в то время как более серьезная – главным образом классическая, но не только – музыка припасена для сложной с технической точки зрения микрохирургической стадии операции, которая может длиться часами.

Хотя в начале моей карьеры в большинстве операционных и было несколько заезженных компакт-дисков, как правило, главным саундтреком любой операции был писк кардиомонитора. Этот звук всегда пробивался через любую проигрываемую нами музыку, однако подсознательно всегда стремишься не обращать на него внимание, чтобы сосредоточиться на других звуках вокруг, которые могут иметь куда большее значение. Вместе с тем ухо продолжает улавливать любые малейшие изменения тона и высоты этого писка.