Лицо страха

— Когда доберетесь домой, первым делом отключите телефон. Вы пообщаетесь с прессой завтра. Но это уже совсем скоро. Они еще долго будут одолевать вас. Это еще одно испытание. Я сожалею. Может быть, нам удастся уберечь вас от них сегодня ночью, дать вам несколько часов покоя перед бурей.

— Спасибо, — поблагодарила Конни.

— Сейчас я должен идти работать. Сделать то, что давно нужно было сделать. Я всегда отстаю в своей работе. Всегда. Я не создан для этой работы. Это правда.

Он пожал руку Грэхему и неловко поклонился Конни.

Когда он проходил по вестибюлю, его мокрые туфли скрипели.

Снаружи он увернулся от одних репортеров и отказался отвечать на вопросы других.

Его не оборудованный сигнализацией автомобиль стоял в самом конце двойного ряда полицейских черно-белых седанов, машин «скорой помощи» и репортерских фургонов. Он сел за руль, пристегнул ремень и включил двигатель.

Его партнер, инспектор Дэниел Маллиган, будет занят внутри еще пару часов, и ему не понадобится автомобиль.

Напевая мотив своего собственного сочинения, Предуцки ехал по Лексингтон-авеню, которая была недавно расчищена. На колесах его автомобиля были прикреплены цепи; они скрипели на снегу и стучали на некоторых обнаженных участках дороги. Он свернул за угол, поехал по Пятой авеню и углубился дальше.

Менее чем через четверть часа он припарковал машину на окруженной деревьями улице Гринвич-Виллидж.

Выйдя из автомобиля, он прошел треть квартала, стараясь держаться в тени, подальше от света уличных фонарей. Бросив быстрый взгляд назад и удостоверившись, что он никем не был замечен, он свернул на узкую тропинку между двумя аккуратными домиками. Дорожка упиралась в глухую стену, но по обеим сторонам располагались высокие калитки.

Снежинки плавно кружились в ночном воздухе. Порывы ветра не добирались сюда, но сильный шум слышался наверху, на крышах.

Он достал из кармана связку замочных отмычек. Он нашел их уже давно в квартире одного вора-взломщика, который покончил жизнь самоубийством. За все время у него было несколько редких, но очень важных случаев, когда отмычки оказывались очень кстати. Он воспользовался одной из них, чтобы ослабить задвижку в дешевом замке калитки, другой отмычкой он вернул задвижку в прежнее положение. Так всего за две минуты он оказался внутри.

Перед домом Грэхема Харриса лежал маленький дворик. Верхушки травы торчали из снега, два дерева, облицованное кирпичом крыльцо. Две тумбы с цветами были укрыты на зиму. Однако наличие стального столика и четырех стальных стульев создавали впечатление, что люди играли в карты здесь вчера днем.

Он пересек двор и поднялся по трем ступенькам заднего входа.

Осторожно, тихо и аккуратно он открыл замок деревянной двери.

Его разочаровала легкость, с которой он проник внутрь. Когда же люди научатся приобретать надежные замки?

На кухне у Харриса было темно и тепло. Пахло пряностями и бананами, которые положили дозревать, а они уже переспели.

Он беззвучно закрыл дверь.

Несколько минут он стоял совершенно тихо, прислушиваясь к звукам в доме и ожидая, когда его глаза привыкнут к темноте. Наконец, когда он смог различать все предметы на кухне, он подошел к столу, приподнял около него стул и, чуть отодвинув, снова поставил его без малейшего шума.

Он сел и, достав револьвер из кобуры под левой рукой, положил оружие на колено.

44

Патрульный автомобиль оставался у обочины, пока Грэхем не открыл переднюю дверь дома. Затем он уехал, оставив следы в десятисантиметровом слое снега, который еще не был убран на Гринвич-Виллидж.

Он включил свет в прихожей. Пока Конни запирала дверь, он прошел в темную жилую комнату и зажег ближайшую настольную лампу. Он нажал на кнопку и... застыл, не имея ни сил, ни желания убрать пальцы с выключателя.

В одном из кресел сидел человек. У него был пистолет.

Конни положила руку на локоть Грэхема. Обратившись к мужчине в кресле, она спросила:

— Что вы здесь делаете?

Энтони Прайн, хозяин «Полночного Манхэттена», встал. Он помахал пистолетом перед ними.

— Я поджидал вас.

— Почему вы так говорите? — спросила Конни.

— С южным акцентом? Я родился с ним, потом, много лет назад, избавился от него. Но я могу пользоваться им когда захочу. Конечно, избавление от акцента привело к тому, что я заинтересовался искусством подражания. Я начинал в шоу-бизнесе как комик, подражая известным людям. Сейчас я изображаю Билли Джеймса Пловера, человека, которым я был.

— Как вы сюда проникли? — спросил Грэхем.

— Я обошел вокруг стены дома и разбил окно.

— Убирайтесь! Немедленно уходите отсюда!

— Вы убили Дуайта, — проговорил Прайн. — Я проехал мимо «Бовертон билдинг» после телепередачи. Я видел полицейских. Я знаю, что вы сделали. — Он был бледен, на лице отражалось напряжение.

— Убил — кого? — спросил Грэхем.

— Дуайта. Франклина Дуайта Боллинджера.

Сбитый с толку, Грэхем произнес:

— Но он пытался убить нас.

— Он был одним из лучших людей. Один из самых лучших, какие когда-либо жили. Я вел программу о полицейских, и он был одним из гостей. Всего за какую-то минуту мы поняли, что мы оба очень похожи.

— Он был Мясником, который...