Лицо света, лицо тьмы (СИ)

Я наконец-то догадалась выключить авиа-режим, который ставлю на ночь. Тут же обрушился шквал требовательных звонков. Конечно, ведь близкие получили сообщение о том, что нашлась потеряшка, но при этом дозвониться ни до одной из нас не было возможности! Бедные! Я успокоила их, как смогла.

Кстати, где Элка посеяла телефон?

Я встретила ее именно этой фразой, когда мадам соизволила опуститься на заднее сидение возле меня. Я уж думала, что она будет дуться и дальше и принципиально займет место возле водителя.

Сначала она помахала Антону в окно (чего он, разумеется, не видел, ведь стекла затонированы, но Элла умом похвастать никогда не могла) и только затем повернулась ко мне.

— Не потеряла, а выключила! Зачем мне, чтобы меня нашли? Думаешь, я совсем тупая?

Я не стала ей говорить, что именно так и думала всего полминуты назад.

— Что это? — заметила она у меня на коленях сверток.

— Бабкины оладьи.

Элла схватила с моих колен «сухой паек», открыла окно и выбросила прямо на дорогу.

— На всякий случай, — пояснила. — И ты стройнее будешь, и голубям еда!

— Вообще-то мне сама бабушка в руки дала!

Но она просто пожала плечами, мол, ей все равно.

Водитель привез нас к дяде Мише в загородный дом. Там уже ждали родители. Сцену трогательной встречи со слезами, объятиями, подзатыльниками, истериками и поцелуями я опущу. Кстати, родители ни секунды не сомневались в том, кому отвешивать подзатыльники, заодно целуя-обнимая, а кого только обнимать и целовать. Хотя мы выглядели, с точки зрения посторонних людей, абсолютно одинаково. Челка, розовая прядь и макияж, который у меня за ночь немного испортился (времени с утра подправить или даже смыть целиком у меня не было), а у Эллы держался идеальным свежим слоем (стало быть, она собиралась не в спешке, и Антону удалось разбудить ее задолго до прибытия машины).

А вот теперь время истины…

— Ну что там с уликами? — строго спросил дядя Миша. — Выкладывай.

Он всегда был таким, сколько я его помню. В детстве я даже его боялась. Чего греха таить — побаиваюсь и сейчас. На сантименты отводит четко ограниченное количество времени и сразу резко переходит к делу, ну словно alt+shift нажали, меняя раскладку клавиатуры. А когда долго не удается перейти к главному, начинает раздражаться.

Вот и сейчас родители накинулись уже на меня — за то, что обманула. Оказывается, дядя Миша им все рассказал. Впрочем, он хранил мою тайну до последнего. Но, получив сообщение и не дозвонившись до меня, родители уже направились к нему. Тут-то он все и сказал. Поэтому и ждали нас здесь, зная, что сюда привезет машина.

Мы с Эллой, перебивая друг друга, рассказали все, что вспомнили и посчитали релевантным. Слава богу, Элла додумалась не вмешивать сюда Сашу. Упоминался только Антон, да и то лишь по причине, что она у него жила — это ведь главный вопрос, который ей задали. Дядя Миша забрал у меня и коробки с чаем, и флешку с документами, после чего мы поехали домой.

Дома случилась новая разборка. При дяде Мише родители не стали выговаривать нам всего, что они думали, и задавать какие-то вопросы, но а уж в квартире разошлись на славу. Элла в какой-то момент плюнула, махнула на них рукой (в прямом смысле) и ушла спать. То ли этой ночью не спала (и именно по этой причине не опоздала), то ли соскучилась по своей кровати. Я лично по нашей общей спальне не скучала, посему осталась на кухне с мамой и папой.

— Соня, как же так? — начали они сызнова. — Ладно Элла, в семье не без урода. Но ты-то?

— А почему вы не видите положительную сторону событий?

— Что? — удивилась мама и посмотрела на отца, слово на свой ум не надеялась и полагала, что он ей разъяснит смысл моих слов.

Но я не стала ждать, когда он ответит, объяснила сама:

— Во-первых, Элла вернулась домой. Живая и невредимая. Не об этом ли ты молилась еженощно? Думаешь, я не слышала тебя? — Мама насупилась, но спорить не стала. — Во-вторых, наше расследование, возможно, поможет поймать некоторых не очень хороших людей и отправить их за решетку, чтобы никто больше от них не пострадал!

— Пинкертоном себя возомнили! — сказал папа маме.

Настал и мой черед отмахиваться от них и идти в свою комнату. То естьнашукомнату. Я уже успела привыкнуть к тому, что ночую одна.

Я проверила телефон: сообщений нет. Вздыхая, тоже улеглась. Вообще говоря, я не ожидала, что усну, но поспать удалось этой ночью всего часа четыре, и то максимум, а уж сколько нервов было загублено, не перечесть, короче, я очень быстро вырубилась.

Остаток дня я провела с тяжелой головой. Видимо, спать второй раз было плохой затеей. Нас позвали на ужин, который для нас обеих стал обедом, и в то время как Элла налегала на все подряд, видимо, соскучившись по нормальной стряпне (страшно представить, чем ее кормил Антон), я же оставалась к еде равнодушна, снедаемая смутной тоской и тревогой. Каждые пять минут я проверяла телефон.

— Может, хоть на время ужина ты оставишь свои игрушки? — возмутился папа. — Соня, я тебя не узнаю!