Лицо врага: Окно первое (СИ)

— Отлично. Теперь я тоже это чувствую. Оно ещё далеко, но приближается. Как только появится, надо быстро улетать вместе с коробкой. Рывком вверх, общими усилиями, и в сторону гор, только не забыв невидимость. Службистам будет не до нас, они если и заметят, в какую сторону мы полетели, то всё равно ещё долго не смогут никому об этом рассказать. Или никогда, смотря насколько они быстро бегают. Главное — не пропустить момент, когда оно появится. Жаль, не догадались и не успели сделать второе окно, но по ним, — он кивнул на службистов, — всё и так понятно будет. А ещё мы его почувствуем.

На второе окно у меня не хватило бы сил — я расходовала магию, не переставая, пусть это и были совсем небольшие количества. С момента спасения Теана мой резерв ни разу не заполнился хотя бы до середины. В обычной жизни магам хватает естественного восстановления, даже боевым, и редко какая работа заставит практика обратиться к своей стихии. Вот отлежаться пару дней, занимаясь только едой и сном, это всегда пожалуйста. Но я, видимо, магом была на редкость неудачливым — у меня не было не то что пары дней, но и живых растений в зоне досягаемости. Но не говорить же об этом Юлию…

Теперь мы начали всматриваться в трудолюбивых копателей с утроенной старательностью, надеясь заметить хоть какие-то признаки благоговейного ужаса перед Древним Злом. Но лиц мы увидеть не могли, а спины и затылки могли передать разве что острое желание прикопать этими лопатами драгоценное начальство, и если колдун с косичкой ещё стоял под вопросом, то упитанная любительница развлечений точно рисковала быть погребённой заживо.

Вдруг управляемые магией лопаты остановились и попадали на землю. Удивлённые службисты тоже замерли и начали недоумённо оглядываться на командира. Тот же, сказав им что-то успокаивающее, деловито направился в сторону кустов. По естественной надобности, что ли, пошёл? Как-то неловко будет наблюдать. И ведь не отвернёшься. Но вскоре, вывернув шею и вжавшись щекой в слегка пульсирующий тёплый край стенки, я увидела причину его беспокойства — там, довольно далеко от нас, спрятавшись от коллег за деревьями, стояли и разговаривали два человека, и вряд ли содержание их беседы было близко к светским рассуждениям о погоде — один удерживал другого за горло, прижав к стволу высокой, достаточно толстой сосны. Так себе удерживал, поняла я, приглядевшись, — шеи противника касались всего два пальца, остальные же были сжаты в кулак. Но тот почему-то не спешил вырываться.

И вообще, что-то в этом было неправильное. Опять, да.

Сзади пристроился Марторогов, попытался положить подбородок мне на макушку, но я протестующе дёрнулась, и он отстал. Вера же не была так вежлива, поэтому попросту отпихнула меня в сторону и заняла поскорее место, пока возмущённая хозяйка не опомнилась. Я хотела немедленно отвоевать свой клочок пола обратно, но тут, совершенно внезапно, накатила такая волна животного ужаса, что я еле удержалась от поскуливающего воя. Остро чувствовался чужой взгляд. Взгляд в спину, откуда-то сбоку, в лицо, в глаза, в самую душу, со всех сторон. Взгляд, одним своим существованием заставляющий трепетать всё живое, источающий смертельную опасность, да нет, сам по себе ею являющийся. Как будто Древнее Зло, до этого обретавшееся где-то очень далеко, внезапно появилось у меня за спиной. Я даже оглянулась на всякий случай.

— Его глаза!.. — взвизгнула-рыкнула Вера, от страха совсем забыв об осторожности. Но никто ничего не заметил.

Никакого Древнего Зла, разумеется, в коробке не было. Только Вера и Юлий, с нечеловеческой скоростью отлетевшие от окна, таращились на стены с тупым ужасом, а Яня сжалась в комочек в углу.

— Летим, — прошептал Юлий. Кажется, он хотел закричать, но голос его не слушался. — Скорее! Это оно…

Мне не нужно было повторять дважды — нить немедленно выскользнула с моих дрожащих пальцев. От страха выходило очень криво, но он же с лихвой компенсировал слабость — несмотря на то, что магии в резерве было ничтожно мало, я ни капли не сомневалась и была готова вычерпать недостающее хоть из ауры, хоть из собственной крови, хоть остервенело вырывая у неподвластных мне стихий, хоть из жертвы, наскоро принесённой в начерченной прямо тут пентаграмме. Но подобных подвигов не требовалось — Юлий отмер, грязно выругался и так резво бросился мне помогать, что от развитой нами скорости меня слегка замутило.

Вера, всё ещё пусто смотрящая в пространство, тупо спросила:

— Кто — оно?

Древнее Зло, дура ты! Но прежде, чем я успела с негодованием её это сообщить, Юлий глухо сказал:

— Оно способно менять облик. Становиться кем угодно. Только глаза останутся полностью чёрными.

В ответ Вера молча потеряла сознание.

========== Глава восьмая ==========