Лицом к лицу

– А вы что-нибудь смыслите в этом? – пробормотал Берк. – Я вот сколько ни жил в Лондоне – а в таких штуках тоже не ездил.

– Вы хотите сказать, что ни разу не катались на этих забавных конных упряжках?

– Ни разу.

– Удивительно!

Некоторое время спустя, когда их коляска тряслась по дорогам Центрального парка, обдаваемая запахами проносящихся мимо автомобилей, Харри Берк осторожно просунул руку под меховую накидку и нащупал ладонь Роберты.

Еще через некоторое время, уже на обратном пути к стоянке, он наклонился и – уже ничего не соображая от отчаяния – потянулся к ее губам.., и тут же встретил их. Он ощутил их под своими, как две плотно сомкнутые упругие резиновые подушечки.

– И это все, мисс Вест? – прошептал Берк. Он услышал ее кроткий смешок.

– Если дело оборачивается таким образом, Харри, то не кажется ли вам, что вы могли бы называть меня Робертой?

Только когда он оставил Роберту у ее подъезда – она категорически запретила провожать ее наверх – только тогда он осознал, что она так и не ответила на его вопрос: может ли за этим что-нибудь последовать или нет?

Он вздохнул (все-таки скорее счастливо, чем несчастно). У него были веские основания надеяться, что кое-что может последовать – и последует!

Со временем.

Глава 18

Стало уже традицией выставлять полицейское наблюдение на похоронах убитых. Причина крылась, видимо, в своеобразной «теории притяжения»: убийцу помимо его воли тянет взглянуть в последний раз на свою жертву. Инспектор Куин всегда исправно посылал своих людей на кладбище Лонг-Айленд. Эллери же обычно отказывался от участия в этой церемонии – его розыскные методы всегда несколько отличались от официальных, полицейских. Что до него, то в данном случае он и так был уверен – кто убийца. Если не на деле, то хотя бы как автор и вдохновитель всего преступления. Кроме того, у него не было душевных сил спокойно созерцать комедию, которую наверняка собирался играть Армандо на похоронах. Само собой разумелось, что женщина в фиолетовой вуали не появится. Армандо уж позаботится об этом!

– Он, наверное, по телефону ее предупредил, – сказал Харри Берк, когда они приступили к запоздалому завтраку. – Помню, до меня доходили слухи о том, что в вашей распрекрасной Америке власти для пущей безопасности время от времени позволяют себе прослушивать телефоны?

– Не вижу в этом ничего плохого… А уж услышать тем более ничего особенного не удастся, – заявил Эллери с набитым ртом, уничтожая канадский бекон с жареными яйцами. – Армандо вряд ли будет настолько неосторожен… Если я правильно оценил способности Армандо, то, значит, мисс Вуаль получила инструкции на долгое время вперед. Меня гораздо больше интересует сегодняшнее чтение завещания.

– А кто там будет?

– Из тех, с кем еще не встречались, – Сельма Пилтер, старинный менеджер Глори.

Эллери потянулся к телефону и набрал номер.

– Фелипе? Есть надежда, что мистер Кипли уже встал с постели? Это Эллери Куин.

– Вот уж точно славненькая страна… – пробурчал Берк, с удивлением взглянув на свои часы.

– Сейчас посмотрю, – уклончиво ответил Фелипе. Через секунду в барабанные перепонки Эллери ударил хриплый вопль репортера:

– Черт бы тебя побрал, приятель! Ты когда-нибудь спишь или нет? Ну что там еще с твоей Гилд? Кончил дело?

– Боюсь, что пока нет. Хотел узнать у тебя кое-что.

– Ты имеешь в виду – кое-что сверх договоренного раньше? А что я буду с этого иметь?

– Кип, все в свое время! Ты в накладке не останешься, – заверил его Эллери. – Что тебе известно о менеджере Глори, Сельме Пилтер?

– А что может быть известно о Сфинксе? На ее репутации ни пятнышка – если именно это тебя интересует. И если ты думаешь, что граф умудрился и Сельму к рукам прибрать, то ты глубоко ошибаешься! Даже для него это почти безнадежное занятие. Она бесчувственна, как египетская мумия.

– Сколько ей лет, Кип?

– Четыре тысячи, если смотреть в корень… А так на вид – шестой десяток. В былые времена она сама пела. Но очень давно. Большого успеха не имела и быстро завязала с этим, целиком посвятив себя бизнесу на чужом таланте. Благодаря ей Глори стала миллионершей.

– Это я и сам знаю. Но, возможно, есть еще что-нибудь, что мне не мешало бы узнать.

– Ну, они с Глори жили душа в душу. Никогда не было разногласий, обычных для взбалмошных артистов и их менеджеров. С одной стороны, Сельма не представляла собой угрозы как женщина и соперница в любви и искусстве, а с другой – у нее была замечательная деловая хватка. Ну что еще? Характерно, что, помимо активной работы, она никак себя не проявляла. Если у нее и была личная жизнь и собственные пристрастия, то она всегда держала их при себе. Глубокая натура!

– Как это?

– Глубокая. Ты что, английского не понимаешь?

– Спасибо, Кип;

– Ох, когда же, наконец, мне тоже будет за что тебя поблагодарить, шеф?

На чтение завещания они пришли немного рановато. Вильям Мелони Уессер оказался крупным, полным и спокойным на вид мужчиной с галстуком в горошек и глазным тиком. Тик весьма заинтересовал Харри Берка.