Когда в кавказском кавполкуя вижу казакаНа белоногом скакуне гнедогокосяка,В черкеске с красною душой ив каске набекрень,Который хату до сих пор еще зовет«курены»,Меня не надо просвещать,его окликну я:— Здорово, конный человек,таманская земля!От Крымской от станицы до Чушкидо косыЯ обошел твои, Тамань,усатые овсы,Я знаю плавней боевых кровавоегнильцо,Я хату каждую твою могу узнатьв лицо.Бывало, с фронта привезешьот казака письмо —Усадят гостя на топчан под саблеюс тесьмой,И небольшой крестьянский залв обоях из газетПортретами станишников начнетна вас глазеть.Три самовара закипят, три лампызажужжат,Три девушки наперебой вам головувскружат,Покуда мать не закричит и,взяв турецкий таз.Как золотистого коня, не выкупаетвас.Тамань моя, Тамань моя, форпостмоей страны!Я полюбил в тебе уклад батальнойстарины,Я полюбил твой ветероквоенно-полевой,Твои гортанные ручьи и гордыйговор твой.Кавалерийская земля! Тебяне полонить,Хоть и бомбежкой распахать,пехотой боронить.Чужое знамя над тобой,чужая речь в дому,Но знает враг:никогдане сдашьсяты ему.Тамань моя, Тамань моя!Весенней кутерьмойНе рвется стриж с такой тоскойиздалека домой,С какою тянутся к тебе черезогонь и сныТвои казацкие полки,кубанские сыны.Мы отстоим себя, Тамань, за то,что ты векаСтояла грудью боевой у русскогодревка;За то, что, где бы ни дрались,развеяв чубовье,Всегда мечтало о тебе казачествотвое;За этот дом, за этот сад,за море во дворе,За этот парус на заре, за чаекв серебре.За смех казачек молодых,за эти песни их,За то, что Лермонтов бродилна берегах твоих.
ВЛАДИМИР СЕМАКИН
Прошло не помню сколько лети сколько вечеров,а все в душе не меркнет светмальчишеских костров.Я с малых лет дружил с огнемхотя бы потому,что на рыбалке и в ночномон гнал в овраги тьму.А там — война.Гудел гудокв поселке заводском —и я пришел на огонек,горевший над станком.Тот огонек был, правда, мал,но он помог огню —тому, который пробивалнемецкую броню.