Лицом к подсознанию

Шаг 5. Определить паттерн. Теперь мне было ясно, что каждый раз, лишая своего мужа еды, я оказывалась перед искушением почувствовать вину и прикрывала это чувство псевдогневом. Раскрывая паттерн, подобный этому, вы не можете гарантировать, что он не вернется снова. Но предупрежден — значит вооружен. Теперь можно что-нибудь предпринять и этим себе помочь.

Вечером я извинилась перед ним за то, что забыла про обед, и рассказала, как мой гнев на самом деле прикрывал вину.

— Я не виню тебя за то, что ты рассердился, — сказала я. — Я вела себя очень неразумно.

— Но я не был сердит, — возразил он.

— Ты вылетел на улицу, даже не поцеловав меня на прощанье.

— Ты сама была так зла, что я не стал даже пытаться тебя поцеловать.

— Ты наказал меня: не взял с собой даже яблоко.

— Я просил у тебя яблоко. Ты сама мне его не дала.

Теперь все стало на свои места. Я чувствовала себя наказанным, отвергнутым Ребенком, но производила для него впечатление наказывающего, отвергающего Родителя. Он сторонится меня, когда я насильно пытаюсь его накормить, и чем дальше он отстраняется, тем сильнее я давлю. В этой области мы оба иррациональны.

Вполне предсказуемо, что когда-нибудь я снова забуду про его обед и опять прикрою свою вину гневом.

— Пожалуйста, в следующий раз, когда у тебя будет гонка, скажи мне точное время своего отъезда, чтобы я могла спланировать распорядок дня заранее.

На это Берни возразил, что мне не нужно беспокоиться об этом или чувствовать вину, так как его совсем не волнует какой-то пропущенный обед.

— Но это волнует меня, — объяснила я ему, — пожалуйста, помоги мне избежать подобной ситуации снова.

Он пообещал, что так и сделает, и иногда сдерживал свое обещание; но странное дело, после исследования этой скрытой вины мне так и не пришлось снова переживать псевдогнев. В следующий раз, когда он забыл меня предупредить, я вдруг подумала, что могу размягчить масло на плите и намазать его на бутерброд кондитерской кисточкой. Простое решение, но оно не приходило мне в голову, пока я была поглощена тем, что прятала свою вину. Мы продолжаем совершать бессмысленные, провальные действия, пока нам есть что от себя скрывать.

А что наша героиня в истории с грязным бельем? Допустим, что распознав свое ворчание и то, что она подбирает за мужем грязную одежду, как опасную игру, она обратилась к самотерапии. Ее внешней эмоцией в той ситуации является гнев: «Черт побери! Он обходится со мной, как со служанкой!» Возможно, она бы вспомнила некий значимый детский опыт и почувствовала скрытое чувство обиды или унижения. Тогда ее внешний гнев к мужу исчез бы, и вся картина выглядела по-другому. Она нашла бы новый путь решения проблемы. Возможно, муж перестал бы видеть в ней лишь рассерженного Родителя и согласился бы добровольно ей помогать. Или возможно, после самотерапии ей было бы не так сложно подбирать за ним одежду. Супруги вполне могут прекрасно себя чувствовать и сохранять чувство собственного достоинства, прислуживая друг другу по мелочам.

Скрывая что-то от себя, вы склонны искажать опыт. Отважившись почувствовать свою скрытую эмоцию, вы слышите, что люди говорят на самом деле. Вместо теней из собственного прошлого вы видите их уникальными, такими, какие они есть. Тогда вам удается прекратить играть и опасные игры.

Приложение III

Коммуникативный воркшоп с домашней работой по самотерапии: рабочий отчет

Хотя я и провела уже пятнадцать коммуникативных воркшопов, каждая групповая встреча учит меня чему-то новому, поэтому я считаю эту статью рабочим отчетом. Здесь нам предстоит обсудить, почему людям не удается общаться друг с другом, и как научиться общению.

Почему нам не удается общение

Американская одержимость идеей «единения» и легкость, с которой мы устанавливаем товарищеские отношения, носит по большей части поверхностный, а не подлинный характер, тонко маскируя наше отчуждение и одиночество в толпе. Мы научились использовать язык скорее для камуфляжа, чем для передачи истинных чувств другим. Почему мы не можем общаться?

Из наблюдений во время семинаров я прихожу к заключению, что люди делятся на две большие группы в соответствии с базовой жизненной ориентацией, в основании которой лежит их личная история.

I. Человек, продающий душу за любовь. Он представляет миру идеализированную картину себя в отчаянной попытке за воевать любовь и одобрение, которых жаждет. Он тщательно отсеивает любое выражение чувств или мыслей, которые противоречили бы этому образу: его жизнь — это ложь. К несчастью, его тайный страх «Что если они узнают меня таким, каков я На Самом Деле?» портит ему все преимущества, которые

дает ему популярность, восторг или любовь окружающих.