Лицом к счастью

На следующий день Гизелла была в поле, когда вновь послышалось вертолетное рокотание. Стадо занервничало, Гизелла тоже.

Девушка подняла глаза к небу.

Однако в этот раз появление крылатой машины не было для нее сюрпризом, поскольку утром позвонил человек, назвавшийся персональным помощником Романа Магнати, особо акцентировав внимание на том, что его высочество посвятил его в планы реформирования «Парируа», а также сообщил, что босс намерен быть на ферме к двум часам пополудни.

— Его высочество намерен основательно ознакомиться с методами управления хозяйством. Вам надлежит посвятить его высочество во все нюансы, — холодно распорядился персональный помощник Романа Магнати.

— Боюсь, методы управления разочаруют его высочество. В нашем распоряжении всегда находились лишь старое доброе универсальное оборудование и тяжелый труд с утра до ночи, — проговорила Гизелла, однако персональный помощник не оценил шутку, и девушка была вынуждена добавить серьезным тоном: — Я посвящу его высочество во все интересующие его аспекты функционирования фермы. Надеюсь, он останется доволен экскурсионной поездкой на тракторе. Мы ведь не рискнем сажать принца на норовистую лошадь?

Персональный помощник выдержал многозначительную паузу, после чего авторитетно заявил:

— Его высочество превосходный наездник… Хотя для ознакомительной поездки по ферме будет вернее воспользоваться трактором, — миролюбиво добавил он.

Теперь она наблюдала снижение вертолета, понимая, что вопреки намерениям уже не успеет принять душ и переодеться в свежее. Значит, придется вновь встречать принца в выцветшей, застиранной футболке и грязных джинсах.

— Добрый день, — сказала она официальным тоном. — Полагаю, не следует летать над фермой так низко. Не забывайте, что для стада каждое такое переживание становится настоящим стрессом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Я скажу пилоту. Это больше не повторится, — так же холодно отозвался Роман.

— Проходите в дом и располагайтесь. А мне нужно в душ, — сообщила работница.

— Я сделаю нам кофе, пока ты переодеваешься, — сказал новый хозяин.

Гизелла красноречиво развела руками, давая понять, что как он решит, так и будет.

Вместе они направились в сторону дома.

— У меня было желание облететь территорию фермы на вертолете, чтобы полнее представлять себя масштабы предстоящих работ. Но если ты считаешь, что это негативным образом отразится на поголовье… — проговорил он.

— Если пилот не будет критически снижаться над скотным двором, загонами и пастбищами, то это вполне возможно, — деловито отозвалась Гизелла, — поскольку в собственности поместья разнообразные угодья и лесонасаждения.

— Мы это учтем, — ответил принц.

— Коровы и телята, пасущиеся на холмах, очень восприимчивы к таким вторжениям извне, так что лучше облетать их стороной, — настойчиво проговорила девушка.

— Чрезвычайно много нюансов. Полагаю, нам потребуется проводник, — с улыбкой произнес Роман.

Гизелла остановилась и сделала глубокий нервный вдох. С течением времени до нее с пронзительной ясностью стало доходить, что она потеряла самое дорогое и значительное, что у нее было. Каждая ошибка, каждый просчет и недосмотр в управлении хозяйством обернулись невосполнимой утратой. Формально она все еще имела право пребывать на своей земле, вести привычный образ жизни, заниматься любимым делом. Но постепенно все менялось. Теперь не она, а другой человек будет определять будущее ее дома, и нет гарантии, что он будет принимать верные решения, делать то, что полезно для «Парируа».

— Не настало ли время рассказать мне, что тут произошло? — тихо спросил Роман, замедлив шаг. — Как так вышло, что ты оказалась вынужденной продать ферму, не имея такого желания?

Гизелла медлила. Она не видела смысла в откровенности подобного рода. Но Роман выжидающе молчал. Тогда она коротко сообщила:

— Когда мои родители развелись, по новозеландским законам моей маме причиталась половина поместья. В тот момент отец только расплатился за «Парируа» с моим дедом, приобретя ферму в безраздельное пользование. Денег почти не было. А нужно было еще выплачивать половину стоимости хозяйства матери, платить налоги. Вероятно, в тот самый момент отец принял не самое верное в своей жизни финансовое решение, которое повлекло за собой последствия в качестве огромных долгов перед государством.

— Но почему твой отец сохранял «Парируа» такой ценой? Не правильнее ли было продать ферму? — изумился Роман.

— Потому что «Парируа» — наш дом. Два поколения нашей семьи появилось здесь на свет. Наши дед и прадед сделали это место процветающим. Я думаю, отец считал себя обязанным провести фамильное владение сквозь тяжелые времена. Но, к сожалению, он был не очень щепетилен в ведении финансовой отчетности. После смерти отца мне пришлось много времени и сил потратить на то, чтобы разобраться в нашем положении. Но я и предположить не могла, что налоговая задолженность имеет такой давний срок.