Лицом на ветер (СИ)

— Ну, если вам так хочется ещё и с этим мучиться, — пожала плечами, — ваше дело. С вашей возможностью ходить на первый этаж мне вас жалко. — Засмеялась вдруг легко и непринуждённо, как он не слышал от неё ни разу. Ого. Она смеялась над ним, намекая на то, что, в случае чего, на первый этаж в уборную он не набегается. Она смеялась над ним? Над его незавидным положением?

И он засмеялся тоже, оценив её шутку. Дикая боль пронзила всё тело снизу вверх, а он всё равно смеялся. И свенка смеялась вместе с ним, смеялась не как рабыня, смеялась, как любой свободный человек, свободный от рождения. Так он не смеялся уже давно. Над самим собой. Умирал от боли, ладонями держался за живот, кривился, хмурился, а всё равно смеялся. Святой Юпитер!

Сидел, вытирая выступившие слёзы. Нет, это надо же, она издевалась над ним, смеялась над ним, и он, как дурак, смеялся тоже.

Рабыня вдруг поднялась из-за стола, предложила:

— Хотите побриться? Есть тёплая вода, можно даже помыться. Я могу помочь вам… Если вы, конечно, хотите…

— Было бы здорово… даже побриться… Мыться я пока боюсь, ноги меня не держут… Упаду здесь где-нибудь…

— Хотите, я сама вас побрею?

— А ты умеешь?

— Я несколько раз брила своего отца и ни разу не порезала.

— Да? — Он удивился. — Ну, если ты пообещаешь, что не перережешь мне горло, то, может быть…

— Не перережу, обещаю, — заверила Рианн.

После этого смеха вместе они стали вдруг ближе как-то друг другу, даже сами заметили это. Рианн сама нашла всё, что надо было, она знала, где всё лежит: острая бритва, бронзовое зеркало. Марк только наблюдал за ней, как ловко и быстро она всё делала, как наливала тёплой воды, как заливала щёлок. Он держал зеркало и в нём видел, как свенка намочила его лицо тёплой водой, потом нанесла щёлок, дожидалась, пока размокнет щетина, потом взялась за бритву.

Она не хвалилась, она, в самом деле, делала это ловко и умело, аккуратно, и ниразу не порезала. Марк убрал зеркало и наблюдал теперь за лицом свенки, она была серьёзной и сосредоточенной, думала о чём-то о своём, вряд ли она осознавала, что сейчас делает, настолько ушла в себя. Может быть, сейчас она вспоминала своего отца, свой дом, свой посёлок, свою семью, свою прошлую жизнь?

— Всё… — прошептала. — Теперь только ополоснуть…

Голос её был глухим, потерянным, даже не узнаваемым. Марк не ошибся, она думала о доме, о своей семье.

— Твой отец доверял тебе это дело?

Рианн нахмурилась, но ответила:

— Просто он знал, что я никогда его не порежу, а когда он был пьян, он это часто делал… Вы же знаете, у пьяных дрожат руки… Ему нравилось ваше вино…

— И ты никогда его не резала? Даже случайно? — Она в ответ отрицательно дёрнула подбородком. — Почему? У тебя такая уверенная рука? Или это опыт? Вряд ли ты делала это отцу всего несколько раз, как сказала…

— Ну, — она с сомнением кивнула головой, — отец часто напивался… Опыт у меня есть, — признала она его слова.

— Ты могла бы неплохо зарабатывать себе на жизнь, если бы стала брадобреем. — Рианн усмехнулась в ответ с презрительным фырканьем. — Нет, честно. Зачем ты днями просиживаешь за своим станком? Приходи каждое утро в крепость и брей сразу штук сто мужских морд… — Он уже и сам улыбался, глядя в лицо свенки. — Тебя завалят деньгами, честное слово!

— Нет уж, извините, брадобреи ваши не только бреют, но и зубы вырывают и кровь пускают…

— Ну и что? Вырвешь и пустишь, тебе ли этого бояться?

Но ответить ему она не успела — стукнула дверь, и Рианн вышла встречать гостя. Это был Дикс. Она провела его на кухню к хозяину, а сама вышла. Последнее, что она услышала, Дикс удивился:

— Ого, решил привести себя в порядок? Не ожидал…

Рианн не стала прислушиваться, пусть говорят, а сама принялась за работу.

Часть 16

Рианн не стала прислушиваться, пусть говорят, а сама принялась за работу. Дикс просидел до вечера, потом ушёл на ночное дежурство. Уставшая от работы Рианн пришла на кухню выпить воды и что-нибудь съесть на ужин. Попила холодного молока и съела свежего хлеба. Её хозяин сидел всё тут же, за столом, наблюдал за свенкой.

— Может, вам лучше пойти лечь? Выглядите вы худо…

— Да, наверное, пора… — Он устало прикрыл глаза, принимая её замечание.

Медленно поднялся и, шатаясь, ушёл к себе. Рианн подложила угля в жаровни и снова вернулась за работу.

На следующий день с утра пришёл Вариний, осмотрел центуриона, проверил рану, ощупав всё сильными чуткими пальцами, спросил о самочувствии. Забрал чистые, выстиранные Рианн бинты и ушёл. Так медленно проходил этот день. А на следующий Марк смелее стал ходить по комнатам, уже сам опускался на первый этаж, сумел даже помыться там, но вода была прохладной, так обычно бывало зимой, и, вернувшись, римлянин, стуча зубами, забрался под все одеяла. Сидел, прижавшись спиной к стене, натянув на себя всё тёплое, и следил за работающей свенкой.

— Вы что, мылись внизу? — Она повернулась к нему, нахмуренно смотрела строгим взглядом. — Там же холодная вода!

— Прохладная… — поправил он её.