Лицом на ветер (СИ)

Боль была адская, она разливалась от живота по всему телу, аж в глазах запрыгали светящиеся точки, и испарина в один миг выступила на лбу. Но, стиснув зубы, пересилив себя, он сумел сесть, отдохнул, переводя дыхание, и спустил ноги. Они уже слушались его, правда, каждое их движение рождало боль, новую острую боль.

Холодный пол под ногами малость освежил. Ничего. Всё получится. Он сделал рывок, отталкиваясь руками, и сумел подняться со второй попытки на подкашивающиеся ноги. Постоял, держась предплечьем за живот, старался дышать через раз, ничего. Думал, будет хуже.

Сразу же подкатила тошнота и слабость. Что ж, он потерял много крови, да и не ел толком уже третьи сутки. Сердце набатом стучало в виски. Опираясь одной рукой о стену, а второй поддерживая пылающий живот, Марк сделал первый шаг, потом второй, кое-как добрался до двери, постоял, отдыхая, приводил дыхание в порядок, пошёл обратно. С каким облегчением он вернулся на ложе, сел, передохнул, потом лёг, кое-как набросил одеяло, прикрывая наготу, и уставился в потолок. Горячее дыхание обжигало сухие губы, и пальцы рук дрожали от пережитой боли.

Да, этот путь стоил ему огромных усилий, он весь взмок, его тошнило, кружилась голова, во рту и в горле пересохло. Но он справился. В следующий раз будет лучше, должно быть лучше, иначе и быть не может.

Он сумел повернуться на бок и обнял себя за плечи. Он усталости, от пережитой боли его тут же начало клонить в сон. Всё тело горело, опять начался жар.

Рианн вернулась с форума и застала хозяина спящим. Он лежал к ней спиной — лицом к стене, одеялами были закрыты только пояс и ноги. Спина, плечи и руки поблескивали от пота. У него что, снова начался жар? Недавно уходила, он лежал и наблюдал за ней, всё было нормально. Что случилось?

Рианн рассматривала его спину, лопатки, желобок позвоночника, шею, затылок. Он подставлял ей спину, он ей настолько доверяет? Она усмехнулась. Просто левый бок у него был почти целым, поэтому он и лежал на нём. Ну это, конечно, смело на его месте — уже пытаться спать на боку, это должно быть больно при его-то ранении, уж лучше на спине. Свенка подтянула одеяла и укрыла центуриона до подбородка. Спит, пусть спит.

До самой ночи Рианн просидела за работой. Римлянин по-прежнему спал, она его не будила. Перед сном проверила жаровни, попила холодного молока и решила помыться на кухне, да хоть обтереться тёплой водой.

Марк проснулся и лежал, глядя в потолок. Видимо, во сне он смог повернуться на спину. Рабыни не было за станком: уже поздно. Может быть, она уже легла? Лампа в комнате не горела, неяркий свет брезжил за шторой на кухне. Свенка, наверное, там, значит, не спит ещё.

Во рту пересохло, сильно хотелось пить. Позвать её или попытаться самому туда добраться? Что она там делает? А молоко у неё есть?

Стиснув зубы, он сумел подняться с ложа и медленно пошёл к кухне. Он оказался прав, на этот раз это было легче, хотя каждый шаг по-прежнему стоил ему больших усилий.

Он ожидал увидеть что угодно, что она ест, пьёт, спит на столе, что-нибудь шьёт, но только не это. Свенка же стояла к нему спиной абсолютно голая и вытиралась льняным полотенцем. От увиденного у центуриона отвисла челюсть. Он видел спину свенки, снующие руки, ягодицы, бёдра, голени… Когда она поднимала руку, видел часть её груди. Святой Юпитер…

Конечно, до этого он видел уже всё, но сейчас всё это его ошеломило. Женское тело такое доступное, манящее, и так близко, так рядом. Он стоял и глядел, разинув рот, как юнец, и не мог сдвинуться с места, чувствовал, что впервые за все эти дни вдруг забыл о своей ране, о переживаемой боли. Боги святые! Сердце стучало в каждой клеточке тела, особенно отдаваясь жаром внизу живота, во рту пересохло. Это была пытка, самая настоящая пытка…

Наверное, он произвёл какой-то звук, потому что свенка обернулась вдруг, дёрнулась, заметив его между шторами, и инстинктивно, чисто женским движением, закрыла рукой грудь и полотенцем чуть ниже. Шепнула растерянно:

— Вы?.. Уже встали?.. О, Донар…

Марк отвернулся, подтягивая одеяло к груди. «Она увидит, что я чувствую, что я хочу её…» На подкашивающихся ногах вернулся к себе, медленно лёг, уставился в тёмный потолок. Сейчас он старался думать о чём угодно, о свенах, о своих товарищах по службе, вспоминал своё ранение, кровь, боль, удивлённые глаза свена-мальчишки, ранившего его, — всё, что угодно, лишь бы не свою рабыню! Юпитер, как же он хотел её сейчас, ни от кого не скроешь, что они дают эти одеяла! Что она делает с ним? Одного взгляда хватило, чтобы он весь загорелся, одно желание сейчас только и движет им… Ноги только не несут, а то бы он давно уже прыгнул на неё. О-о-о… Это мука! Он глухо застонал от бессилия, стискивая зубы.

Нет! Он должен держать себя в руках. Он справится с этим испытанием…

Дыхание медленно приходило в норму, он справится с собой. Придавил кулаком рану в животе, чтобы боль не давала ему думать о свенке, ещё и ещё сильнее, пока боль не затмила всё, и перед глазами не пошли алые круги…