Литургика

В конце пения этих тропарей священнослужители исходят из алтаря (хотя указания на это в Типиконе нет), и начинается самая обширная, самая знаменитая и выразительная часть утрени Великой Субботы — пение Непорочнов. Непорочны — это 17-я кафизма, которая уже упоминалась нами в связи с воскресным богослужением. Текст ее говорит о любви к Закону Божию, причем говорит от первого лица — о том, что Закон Божий слаще меда, драгоценнее злата и топазия, дороже всего на свете. Повторим уже сказанное раньше, что слова эти, сказанные от первого лица, в полной мере могут быть приложимы к Единому безгрешному, к единственному абсолютному Праведнику — Господу нашему Иисусу Христу, который был послушен Своему Отцу и ни в чем не преступил Его воли, ни в чем не преступил Закона. Вспомним знаменитое изречение о том, что в Псалтири поет, радуется и молится Сам Господь и Его святая Церковь, и к 17-й кафизме это приложимо в полной мере. Действительно, в полной мере эти слова мог произнести только Господь. И в Великую Субботу нам является крайний, абсолютный смысл этих слов, потому что 17-я кафизма здесь поется так, как она не поется никогда.

Чисто внешне она делится на три части, на три статии. Само это трехчастное деление употребляется на погребении мирян, монахов, и священников, но особенность Великой Субботы состоит в том, что здесь к каждому стиху припевается особый краткий текст, который называется «похвала». Стих псалма — похвала, стих псалма — похвала, и т. д.; все это должно петься. Уловить смысл такого соединения очень трудно, и мы не будем сейчас пытаться нашими слабыми словами это выразить, но в литургической литературе можно встретить попытку более ярко, более ясно объяснить, что же это за особый текст — слова Псалтири, которые мог бы произнести, в полной мере приложив к себе, только Христос, и гимнография, которая говорит о Его погребении и сошествии во ад, о победе над смертью. Перемежаются краткие тексты, и почувствовать их единство — довольно сложная задача.

Итак, три статии. После каждой статии глаголется малая ектения, И надо сказать, что если проследить саму динамику, само изменение содержания текстов от 1-й к 3-й статии, то нам очень ясно является постепенное просветление, постепенное приближение к Воскресению. Чем ближе к 3-й статии, тем чаще говорится о Воскресении. И последний тропарь уже прямо содержит такую молитву: «Видети Твоего Сына воскресение, Дево, сподоби Твоя рабы». Таким образом, мы подошли вплотную к Воскресению, мы уже стоим у дверей, которые пока закрыты и вот-вот должны перед нами открыться.

После пения 17-й кафизмы с похвалами на три статии назначено пение тропарей по Непорочнех — тех, которые нам известны по воскресному богослужению. Это знаменитый воскресный текст: сначала поется «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», а дальше «Ангельский собор удивися, зря Тебе в мертвых вменившася…» И затем все воскресные тропари по Непорочнех. Еще ближе Воскресение, идет уже чисто воскресный текст, естественный для воскресного дня.

После малой ектеньи и седальнов читается 50-й псалом, и начинается пение одного из самых прекрасных и знаменитых канонов, называемого Волною морскою по начальным словам первого ирмоса. Этот канон приписывается трем авторам. Триодь говорит нам, что от 1-й до 6-й песни этот канон сочинил Марк, епископ Идрунтский. Это тот Марк, которому изначально приписываются Марковы главы в Типиконе, или хотя бы первые из них. Ясно, что Марковы главы не все им написаны, но они связаны с его именем, по его имени они получили свое название. Но в то же время Триодь замечает: «ирмосы же творение жены некия, Кассии именуемыя». Монахиня Кассия это чрезвычайно интересная фигура в церковной гимнографии, у которой была удивительная судьба. Она принадлежала к лучшим девицам Византийского царства, и когда император выбирал себе невесту, она была, по свидетельству источников, «как луна среди звезд». Смотрины проходили довольно долго, в длительных беседах, в одной из которых император заметил, что «все зло от жены», имея в виду Еву, на что Кассия, которая была не только прекрасна, но и умна, ответила: «И все благо от жены», имея в виду Пресвятую Богородицу. Тогда император понял, что она слишком умна, и отослал ее. И тогда она ушла в монастырь и стала знаменитым гимнографом. Она писала и светские стихи, как и Григорий Богослов, но наиболее преуспела в церковной гимнографии. Несколько текстов, поемых на Страстной, принадлежат ее перу, в том числе, знаменитейшие ирмосы канона Волною морскою.

Начиная с 6-й песни и до конца этот канон считается творением Косьмы Маюмского. Заметим, что это один из редких случаев, когда в богослужебной книге расписано, кто что сочинил, а на самом деле многие каноны являются составными. По крайней мере, канон Благовещению очень четко распадается на две части и показывает разное авторство. Но в данном случае все просто зафиксировано в книгах.