Люби меня

— Ты не понимаешь, — рявкнула я. — Ты видел последствия. Мне же пришлось пережить это. Мне пришлось смотреть, как он убивает их. Пришлось слышать их крики и видеть их страх. Я была вынуждена видеть, как жизнь покидает их глаза. Меня кололи, резали, били и почти изнасиловали. Я изуродовала себя, чтобы освободиться. — Я подняла свои запястья. — Я боролась за то, чтобы остаться в живых, пройдя через самый низкий уровень ада. Это сломало меня таким образом, что я никогда больше не буду прежней. Так что не говори, что ты понимаешь. Ты не понимаешь. Ты хочешь этого для себя. Чтобы добиться своего, и кого волнует, чего мне это будет стоить, верно? — Я покачала головой. — То, что ты делаешь, не сработает, Логан. Ты должен это понять.

Его челюсть сжалась. — Если бы это был я, я бы хотел знать, что стоит на кону, прежде чем развивать более глубокие чувства.

— Я люблю их, Логан. Уже есть более глубокие чувства, — огрызнулась я. Мы с Ноксом еще не говорили друг другу таких слов, но я любила его. Любила уже некоторое время. — Ты ведешь себя так, будто они ничего не знают. Как будто я преуменьшаю серьезность. Это не так. Я рассказала им практически все, и они провели собственное исследование, — возразила я. — То, что они не знают подробностей той ночи, ничего не изменит.

— Детали имеют значение. — Он отодвинул свой стул и встал. Схватив коричневую папку, которая лежала перед ним нетронутой, он открыл ее и бросил лист бумаги на стол, чтобы все мы могли его видеть. Парни либо зашипели, либо выругались, прежде чем отвести взгляд от того, что выложил Логан. Как только мой взгляд упал на кровь, я поняла, что это не лист бумаги, а фотография восемь на десять, на которой была изображена жестоко убитая девушка. Девушка-брюнетка, примерно моего возраста, с множеством, множеством ножевых ранений и синяков, с фотографией моего лица, прикрепленнй к ее. Она лежала на животе, повернув голову набок, на чем-то похожем на кровать. Фотография была сделана выше пояса, но было очевидно, что она обнажена. На ее коже и вокруг нее на кровати было так много крови. Прежде чем я успела моргнуть, я увидела веревку, все еще обвязанную вокруг ее запястий.

Я закрыла глаза и не сразу их открыла. Не знаю, почему я решила, что закрыв их, я скрою образ девушки или ослаблю ощущение того, что комната надвигается на меня. Это не так. Изображение мертвой девушки, которую Мистер Икс убил, потому что не смог найти ту, кто ему действительно нужна, было выгравировано в моем мозгу.

— Оливия Бернс, — сказал мой дядя, и мои глаза распахнулись. Я наблюдала, как он достает из папки еще одну фотографию и бросает ее на стол. — Джессика Риверс. — Это была другая девушка-брюнетка с моей фотографией, прикрепленной к ее лицу, убитая таким же образом. Логан бросал одну за другой фотографии девушек, называя их имена, которые будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

— Джонатан Макконнелл, — сказал он напряженным голосом, и прежде чем я успела вспомнить имя моего отца, он бросил фотографию на стол.

Слезы полились из моих глаз без предупреждения, или, может быть, я просто была слишком потрясена, чтобы понять, что они начались, когда не мигая смотрела на изображение моего отца, лежащего на диване: серые глаза открыты, кровь повсюду, от носа вниз, внутренности наружу. Видение этого, казалось, обострило воспоминания о том, как я нашла его в таком состоянии.

Голос Логана сорвался при следующем имени, которое он произнес. — Хизер Мак-Макконнелл. — Как и девушки, которых убил Мистер Икс, моя мама была убита множественными ножевыми ранениями.

Однако она была полностью одета.

Я не знала, почему эта мысль пришла мне в голову.

Может быть, я думала, что это уменьшит жестокость ее смерти и тем самым поможет мне почувствовать себя немного лучше.

Этого не произошло.

Логан держал в руке еще одну фотографию. Его нерешительность в том, чтобы бросить ее, заставила меня поднять на него глаза. Он смотрел на меня, выражение его лица было сосредоточенным. — Шейла Макконнелл, — сказал он, опуская фотографию моей сестры на стол. Мой взгляд упал вместе с ней.

Кольт отвернулся. — Все, что я вижу, — это Шайлох.

Остальные молчали. Не знаю, смотрели ли они в сторону, как Кольт, или не могли отвести взгляд от фотографии, как я.

Я чувствовала себя мертвой внутри, когда рассматривала бледно-розовые волосы сестры, ее пустые серые глаза. В уголках ее рта запеклась кровь. Кожа была призрачной. Багровая жидкость на ее шее делала это еще более очевидным.

Оцепенев, я выдвинула стоящий передо мной стул и села. Уставилась через стол на своего дядю с залитыми слезами щеками. Кольт потянулся к моей руке в то же время, когда Килан схватил меня за колено. Они оба слегка сжали, молча спрашивая, все ли со мной в порядке. Я не подала никакого вида, что в порядке.