Люби меня до смерти

– Я готова к уроку, мой Учитель, – говорит она.

Как жаль, что ей придется умереть, чтобы освободить место для новой ученицы. Ей потребовалось всего три дня, чтобы научиться подобающим образом приветствовать меня. Она со мной уже двадцать семь дней, и я возлагал на нее большие надежды.

Быть может, оставить ее подольше? Еще на пару дней…

Достаю ключ и отпираю замок. Она вздрагивает при звуке поворачиваемого ключа, но не двигается, пока я не говорю ей:

– Теперь можешь выйти.

Пленница подползает к двери и ждет, пока я открою, и я снова понимаю, что буду по ней скучать. Она продержалась бы гораздо дольше всех остальных. Я не ошибся в выборе этой самки. Такое послушание… Такая готовность доставить мне удовольствие…

– Встань, – приказываю я.

Она поднимается, ее ноги дрожат, но я не помогаю ей. У меня она похудела – значит, была слишком жирной. Женщина ее роста, пять футов и четыре дюйма[4], должна весить сто двенадцать, максимум сто двадцать фунтов[5]. Раньше она весила гораздо больше.

– Иди, – говорю я, и она начинает подниматься по лестнице.

Следую за ней. На верхней ступеньке пленница останавливается и ждет меня, как я и учил. Она смотрит на кухонный стол.

– Разве мы не…

Наотмашь бью ее по лицу, ученица падает на пол и лежит, закрыв рот рукой.

– Я не разрешал тебе говорить. Вставай.

Меня не было дома с завтрака, сейчас далеко за полночь. Я знаю, что девка голодна, но мне плевать.

Женщина встает.

– Иди, – указываю рукой на гостиную.

Она послушно идет, я следую за ней. Открываю дверь шкафа в прихожей и достаю свое длинное пальто. Снимаю дробовик со стены.

– Мы отправляемся на прогулку, – объясняю я. – Открой дверь.

Женщина поворачивает дверную ручку. В прихожую врывается порыв морозного ветра, и она съеживается. Открывает свой рот, но не говорит ни слова, потому что знает свое место. Понимает, что лучше ей не просить пальто или обувь.

Даю ей померзнуть немного, чтобы посмотреть, нарушит ли она правило, задав мне вопрос. Женщина молчит. Я говорю:

– Достань свои домашние тапки и пальто.

Она поворачивается к шкафу и исполняет приказ.

– Хорошая девочка.

Когда девка одевается, я повторяю:

– Иди!

Она повинуется, и я улыбаюсь. Я прекрасный учитель: мои ученицы учатся тому, чему, по мнению многих, невозможно научить. Это лишь доказывает старую истину: женщина рождена, чтобы повиноваться мужчине.