Люби меня до смерти

Пленница идет по свежему снегу, зябко кутаясь в легкое пальто. Она бросает на меня взгляд, но не осмеливается заговорить. Ее лицо краснеет от холода, губы синеют. Мы прошли совсем немного, лишь до пустого амбара на расстоянии менее пятидесяти ярдов от дома. Меньше, чем половина футбольного поля. На улице довольно холодно, и она, вот уж чего не ожидал, ни разу не пожаловалась.

Я принял правильное решение дать ей пожить еще несколько дней.

Достаю другой ключ и отпираю большой замок на двери амбара. Поднимаю железную задвижку, и ветер распахивает створки. Мы входим внутрь, и я запираю за нами. Внутри все так же холодно, но нет ветра.

– Спасибо, – говорит моя женщина.

«Спасибо» – единственная фраза, которую ей разрешено говорить без разрешения.

Я киваю и жестом приказываю подойти к стойлу справа. Она повинуется.

– Войди внутрь, – приказываю я.

Девка колеблется. Последний раз мы приходили в амбар для наказания. Она поднимает руку.

– Можешь говорить, – разрешаю я.

– Чем я заслужила ваше неудовольствие? – спрашивает она голосом, дрожащим от холода и страха.

Страх мне нравится больше.

– Ты женщина, – говорю я и указываю на седло на деревянных козлах для пилки дров.

Девка знает, что делать. Мне не нужно снова учить ее этому.

– Я не люблю повторять.

Она всхлипывает, но перегибается через козлы, подставляя мне свой голый зад.

Улыбаясь, снимаю весло с крючка на стене и смотрю на ее ягодицы.

– Ты будешь вести себя хорошо. Ты выучишь свой урок! – Мне кажется, что я выкрикнул команду, но в действительности не говорю ни слова.

Бью ее веслом, и женщина кричит. Плевать, здесь никто не услышит. Я снова бью ученицу веслом по заду, чувствуя, как возбуждающе действуют на меня шлепки дерева по коже.

Но секс с нею мне не интересен. Ни к одной из них я не прикасался в этих целях. Неизвестно, где и с кем они побывали до меня. Свои потребности я удовлетворю позже.

Сначала пленницу нужно наказать.

Бью ее снова и снова, все быстрее и быстрее, она кричит и заливается слезами. Один последний шлепок, и козлы падают, а ученица лежит на полу, всхлипывая, и с ее зада стекают капли крови.

– Вставай! – говорю я.

Девка лежит. Хватаю ее за волосы и рывком поднимаю на ноги. Она кричит от боли и падает на колени.

– Обратно в клетку поползешь на четвереньках, – приказываю я.

И поднимаю весло.

Она начинает ползти. Открываю дверь амбара, и она продолжает ползти в снегу.

Я улыбаюсь.

Даже самые упрямые самки могут научиться повиноваться.

Даже Люси Кинкейд.

Глава 8